"Из-за моря, из-за синего океана"

(От Нью-йоркского корреспондента "Правды ")

Назад к оглавлению

VIII

Актрисы и сцена в Нью-Йорке. — Русский у Барнумо. — Кучер, пастор и венчание в карете. — Новое общество в Америке "отождествления потерянных десяти племен Израиля". — Будет ли лорд Бизонфильд избран почетным его членом?

В настоящее время у нас большая мода на иностранных актрис. Сезон 1878 года особенно отличается заморскими "звездами", как здесь называют главных актрис. Знаменитая Моджевская, или "северная графиня", как ее кличут обожатели, покорила все сердца, и, действительно, она столь же замечательная необыкновенным талантом женщина, как и великая актриса. Не говоря ни слова по-английски, она решилась поступить на английскую сцену и ровно за шесть месяцев выучилась этому трудному для иностранца языку, преодолела все препятствия выговора и произвела на первом же дебюте фурор. В "Камилле" (пуританская переделка из Dame aux Camelias) и в "Ромео и Джульетте" она создала новые, совершенно оригинальные типы обеих героинь. Быть может, строгие европейские критики нашли бы, что ее Камилла (Маргарита) слишком напоминает в приемах своих гордую невинность и девственно чистую страсть Джульетты; а последняя у Моджевской слишком смахивает на "Даму с камелиями". Но подобные субтильные тонкости не принимаются в расчет умственных комбинаций американских театральных критиков. Разница темпераментов между Лукрецией Тарквиния и Лукрецией Борджиа представляется им лишь в том, что первая не сумела воспользоваться страстью Тарквиния и обогатиться на его счет, а последняя тратила слишком много долларов на возлюбленных. Поэтому они и кричат: "Моджевская — феномен! Это Рашель, развившаяся под благотворным [...] западной Америки... она — чудо... пойдем аплодировать!" Ну и аплодируют, но, как мне показалось, постоянно невпопад.

Другая львица сцены — немка, фон Штаймвиц. Газеты объявляли ее попеременно русской, венгеркой, голландкой и, наконец, решились принять за немку. Афиши гласят, что сия юная актриса удостоилась чести играть перед императором Вильгельмом в роли Мессалины, и его величество плакал навзрыд!

Фон Штаймвиц — действительно великолепное созданье, и ее олицетворение римской императрицы было бы верхом картинности, когда бы только вместо трагедии пьеса была пантомимой. Но немецкий сильный выговор портит весь эффект. Штаймвиц напоминает нам принцессу в волшебной сказке. Когда та безмолвствует, народы падают ниц перед ее красотой; но вот принцесса открывает рот, и все бегут без оглядки: змеи, лягушки и жабы падают из ее рта при каждом слове. Так оно и с немецкой "звездой" теперь у нас. Я не знаю ничего ужаснее английского языка, звуки которого вылетают из немецкого рта! Слова прыскают, шипят, хрипят, грохочут, раздирают уши! У польки Моджевской ее легкий иностранный выговор — мелодия. Этот выговор именно и составляет главную прелесть ее необычайно эффектной, нежной игры. Когда она произносит с чисто парижским mignardise "Арман! Любишь ли ты меня?" — все лысые головы в креслах озаряются лучами неподдельного восторга, и старые ловеласы биржи так и полезли бы сами в "Арманы". Но каждое слово швабской Штаймвиц поражает вас, будто куском картофельной пули из детского пистолета в ухо. Но с американцами у нее и это сходит с рук. Они бегут взирать на ее пластику, на Мессалину, как на кусок превосходного красивого мяса, а не на актрису, олицетворяющую историческое лицо. За две недели Мессалины, т. е. за 14 представлений юная фон Штаймвиц получила 12000 дол. Не правда ли, недурно быть театральной "звездой" у нас?

Впрочем, где же красота не берет своего? Эти прекрасные творения, как лилии в полях: они не прядут и не трудятся, а все-таки даже сам царь Соломон во всей славе своей не в состоянии перещеголять их богатого наряда.

Сцены наших театров — не арены, на которых артисты соревнуются, стараясь победить друг друга в искусстве, а просто выставки красоты, роскоши и моды. В "Генрихе VIII" Женевьева Уорд, "звезда" из Англии, переменяет платье восемь раз, и каждый из ее костюмов стоит тысячи долларов. Эти платья от парижского Уорта и костюмы, каждый из которых представляет собою маленькое состояние, и привлекают прекрасный пол в театры. Поэтому у нас сцена — одно лишь зрелище; для слуха она один хаос, так как пьесу никто и не слушает, а просто глазеют на нее. Оригинальных пьес у нас весьма мало, да и те более все плагиаты из французских водевилей. В литературе и журналистике то же самое. Все у нас заимствованное, чуть было не сказала краденое, да оно и вернее. В иллюстрированных журналах все иллюстрации копированы из иностранных — английских, французских, немецких и даже русских журналов.

Статьи 40-х годов крадутся всецело и слово в слово; а более современные переделываются. Только что появится в Англии новое сочинение, его тотчас же переименовывают в американское издание и, продавая вдвое дешевле, конечно, подрывают лондонское.

Поэтому теперь26 в Англии закон, запрещающий ввоз в Англию сочинений английских авторов американских изданий, в такой силе, что штраф за подобное преступление превышает в десять раз стоимость книг. Сарду в большой моде; но нравственность на словах так велика у нас, а пуританский культ так свято соблюдается, что пьесы бедного Сарду обыкновенно так искажаются, что еле самому автору узнать их на американской сцене. Например: где бы ни появлялась в оригинале пьесы роль любовницы, в переводе она непременно явится законной женой, хотя и при живой другой жене. На подобные шалости, искажающие весь смысл пьесы, у нас внимания не обращают; лишь бы туалеты были изящны.

Одна из последних новостей, великих сенсаций даже в цирке у Барнума — русский поп! На афише объявляется, что "a Russian pope", живой, здоровый и в национальном (?) костюме, показывается утром и вечером и разговаривает с публикой по-славянски. В чем именно состоит привлекательность или курьез попа — покрыто мраком неизвестности, по крайней мере, для каждого русского. Даже если бы он был и настоящим, неподдельным попом, а не уроженцем из Курляндии, как мы в этом убедились, отправившись посмотреть на это необычное чудо-юдо. Бедный немец на вопрос мой, откуда он, отвечал мне на ломаном русском языке, что он эмигрант, приехал из Гамбурга и, умирая с голода, принял предложение агентов Барнума нарядиться в парик с длиннейшими волосами и разыграть за доллар в день роль "попа". Теперь ему остается лишь жениться на принцессе Перувианской, барышне четырехаршинного роста и найденной якобы в подземных пещерах Кордильерских гор, где она спала в продолжение 85 лет, и парочка выйдет удивительная.

Парадоксальность в наших законах заявляется с каждым днем сильнее. Вот еще один случай, указывающий как нельзя лучше на оригинальную эксцентричность учредителей местного законоведения. На днях появилось описание похищения некоей девицы богатого дома её возлюбленным, каким-то французиком и, как молва гласит, в то же время жуликом.

Родные были в отчаянии, и, щедро соря деньгами, отец отыскал, наконец, дочь в отеле. Но, увы! с законным мужем возле нее. Отец ушел в бешенстве и поклялся лишить дочь наследства, если она не согласится развестись с мужем. Пошли розыски с намерением узнать, кто их обвенчал. Наконец, к радости отца узнали следующее. Убежав из дому, героиня долго бродила по городу под руку с французиком, тщетно стараясь найти священника или судью, который обвенчал бы их: все они отказывали по причине молодости девицы. Наконец, они наняли карету и поехали за город, поверив горе свое кучеру. Последний оказался их спасителем. "Я был пастором, — сказал он им, — и имею право обвенчать вас". Сказано — сделано. Кучер тут же в карете соединил их руки, прочитал молитву и соделал их женой и мужем. Узнав об этом, отец подал на кучера жалобу. Тот явился, доказал, что он был пастором 12 лет и оставил церковь лишь по бедности паствы своей, которая его заморила голодом. Суд объявил брак совершенно законным, и отец остался с носом.

Это может показаться невероятным русскому читателю, однако, это факт. Раз посвященный, пастор сохраняет свои права женить, крестить и хоронить. Он теряет их в одном только случае: если вследствие проступка какого епархиальное начальство объявит его лишенным сана. Так как, благосостояние пасторов здесь совершенно зависит от его прихожан, то весьма часто они и оставляют ряды священнослужителей и выбирают другую, более выгодную профессию. Поэтому можно весьма часто встретить докторов, адвокатов, журналистов, даже кучеров и половых, которые были когда-то пасторами и имеют тоже право венчать. Некая преподобная Феба Мартинс долго была пастором в Оранже, а теперь она служит главной горничной в Центральном отеле и тоже года три тому назад обвенчала влюбленную парочку.

В заключение скажу, что на горизонте появилось новое общество, которое оригинальностью своих целей превышает все другие. Это общество библейское, филологическое и археологическое, все вместе; и цель его доказывается его громким именем. Имя ему — "общество для отождествления потерянных племен израильских". Но потерянные племена теперь найдены этим зорким братством, то есть если не самые племена в их полном иудо-еврейском величии, то все же их прямые потомки. Только кто бы вы думали эти счастливые потомки? Наши верные, дорогие друзья англичане! Пошли и мы с другими репортерами вчера вечером на открытие общества и первый митинг его. Президировал27 преп. д-р Уайльд (Wild — в пер. дикий), совершенно заслуживающий свою фамилию, и вывел следующее, записанное мною на месте, а теперь представляемое в сокращенном переводе:

Открытие тождества англосаксонской расы с десятью потерянными племенами Израиля подтверждается всевозможными историческими и библейскими фактами. Без допущения этого тождества и смешивая племя Израиля с иудейским племенем, понять Библию становится невозможным (!!). Теперь к фактам: англосаксонская раса — единственная в мире соблюдающая и всегда чтившая день субботний. Каждое особенное пророчество указывает на это тождество. Одно гласит так о племенах: "это великий народ"; в другом месте называет их "независимым народом", который "проживает на дальних островах", куда, следуя авторитету Библии, избранные расы будут призваны. Непонятно становится, как такой замечательный факт мог ускользнуть от проницательности философов, проповедников и великих мыслителей! Непрерывное политическое движение в Турции, Индии, в Святой земле — все указывает, что эти страны в близком будущем будут принадлежать англо-саксонцам, которые уж и ныне являются покровителями языческих наций. Самое слово "саксон" помогло отождествлению, ибо, что может значить это слово, как не "сын Саака" — или "сын Исаака"?

Почетный оратор — тот самый преподобный спекулятор, который — поразил недавно ученую публику анахронистическим открытием, что ирландский св. Патрик не кто иной, как пророк Иеремий. Будем надеяться, что новое общество не забудет сделать почетнейшим членом своим лорда Дизраели-Биконсфилда. Оно и в ловком премьере может найти пророчество.

Елена Блаватская

Нью-Йорк, 4(16) ноября.

(Правда. — 1878. — 6(18) декабря. — С. 3-4.)

К началу страницы

 
 

 
html counterсчетчик посетителей сайта
TOP.proext.com ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU