 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
Е.П.Блаватская Письма А.П.Синнетту
Письма 101-110
6 октября 1886 г. Мои дорогие м-р и миссис Синнетт! Пересылаю «Манифест» Мохини, который, если вы еще не читали, очень прошу внимательно прочесть. Доверяю вам его на несколько дней под вашу ответственность с просьбой прислать обратно неповрежденным, так как я должна послать его Олькотту и Совету. Он не может и не останется незамеченным. Он [Мохини] адресовал его «всем теософам, заинтересованным в развитии истинной теософии», и он будет распространен по всей Америке, в напечатанном виде или нет, неважно. Он не может быть оставлен без ответа. Если вы изменили свои намерения и не ответите на него, как хотели, то я должна послать его в Адьяр, где воспользуются им и моим ответом так же. При условии, что ваша идея переработать его хороша и вы можете зачитать его в новой форме своему Обществу или сделать с ним всё, что вам заблагорассудится, — я также должна просить вас прислать его мне (мое послание) нетронутым и как есть; потому что у меня нет ни времени, ни желания переписывать его, а мне приказано переслать и «Манифест» и мой ответ в Адьяр, а оттуда — в Америку. Конечно, вы можете поступить как пожелаете. Но теперь, когда Мохини высказался, для нас открыты только два пути: либо мирное разделение на группы в соответствии с гармоничным духом каждой из них, либо — оглушительное разделение и крах Лондонской ложи Т[еософского] О[бщества]. Первое может быть осуществлено вами спокойно после того, как вы обсудите это с Мохини и мисс А[рундейл]; второе разразится над вами как гром с ясного неба, ибо они готовятся к этому. Умы наших лучших членов отравлены инсинуациями и метафизическими и космистическими предположениями. Даже Бертрам Кейтли уплыл по пути йоги. Не спасут ни астрология, ни месмеризм. Что нужно этим фанатикам, так это мрачный дух фанатизма, погрузившись в который, они упустили из виду тот факт, что Мохини спокойно увел у них из-под носа их живых Учителей и идеалы и — взамен — подсунул вместо них себя. Меня лично это не волнует. Дни душевной боли, борьбы и битв лично для меня миновали. Я исполнила свой долг, как было приказано, и предпочитаю оставаться с Мохини в дипломатических дружественных отношениях (в состоянии вооруженного мира подобно остальной Европе), а не в состоянии открытой вражды. Многое из того, что он говорит, правда, но если людей не заставят увидеть оборотную сторону медали его «святости» и его черную неблагодарность и черствость по отношению к Олькотту и всем, — Лондонская ложа будет скрыта в тумане майи, созданном этим молодым джентльменом. Он психологически обработал их всех, и все видят то, что нужно ему. Вы остаетесь индифферентными? Прекрасно; и я тоже. Миссис К[ингсфорд] и Мейтланд твердят мне, что единственным способом спасения Л[ондонской] л[ожи] является разбиение ее на группы или лучше всего мне поехать в Лондон и провозгласить себя президентом группы оккультистов! Они принимают меня за какого-то Баттенберга или Стамбулова из Болгарии — поистине. Итак, мне остается умыть руки во всем этом деле и еще раз попросить вас прислать мне обратно оба послания — неважно, переделаете ли вы мое или нет. Одно другому не мешает. Сделайте так и пришлите это мне прочесть и посмотреть. Мой сердечный привет миссис С[иннетт]. Теософски Ваша Е.П.Б[лаватская].
Вторник Мой дорогой м-р Синнетт! Спасибо за Уилсона. Но я пошлю Вам 2 фунта за 3-4 других тома, с главы VI Книги IV по Книгу VI, заканчивающуюся главой VIII. Вы прислали мне только 3 тома, в которых я нахожу Книгу IV, заканчивающуюся главой V. Спасибо за все любезности и «химические размышления» м-ра Крукса. Он милый человек, пользующийся всяческим моим уважением, восхищением и симпатией. Я им горжусь, несмотря на то, что он, возможно, гордится мной меньше. Я получила Вашу почтовую бандероль как раз перед обедом, а сейчас 5 часов, так что я не могла даже взглянуть на нее, не говоря уж о том, чтобы прочитать. А госпожа графиня прочла и говорит, что ничего не понимает. Да и я, конечно, не пойму; мы невежественные дуры, она и я, и если Вам придется подождать, пока я разовьюсь в свое высшее «Я», чтобы прочесть эту колоссально научную речь и понять ее, то у Вас будет время приобрести новый жизненный опыт. Да, у меня хватило ума понять, что Вы имели в виду в своем письме; и сразу же говорю: м-р Крукс, сэр, проповедует и преподает очень древнюю оккультную доктрину. Я, конечно, представлю его труд и новое открытие Учителю и Мах[атме] К.Х. и доведу до Вашего сведения Их мнение. Между тем меня убеждают послать Вам несколько страниц, которые я отцепила от своей Книги I (Архаический период), начало которой Вы видели, и я прошу Вас внимательно их прочитать. А если Вы не найдете в ней Вашего или его prelix’a — каково бы ни было ее название, — тогда я Баттенберг. Это было написано на вилле «Нова», когда Вы уехали, и графиня переписала все это давным-давно. Только, ради Бога, не потеряйте эти 8 страниц, или Вы погубите меня, с точки зрения потерянного времени и других вещей. Если Вы найдете, что это удачно, покажите, пожалуйста, м-ру Круксу; если нет — ответьте мне, что я, как обычно, дура, а потом пришлите обратно и эти 8 страниц, и «Манифест» Мохини. Я должна отослать это в Адьяр Олькотту. Графиня хочет знать, получили ли Вы ее послания по поводу феноменов — каковы бы они ни были. Мой сердечный привет миссис Синнетт, если только она тоже не считает меня очень старой болтушкой. Ваша, в скромности и лишениях, Е.П. фон Блаватская.
Воскресенье Дорогой м-р Синнетт! Не думаю, чтобы Вы или м-р Крукс нашли приятной новость, которую я должна сообщить Вам. Я слышала это от Учителя — и Учителей. Оказывается (как я и думала с самого начала), он стоит на ортодоксальном оккультном пути в своем общем методе. Мне сказано, что «никто не подошел к сфере лайи ближе чем он». Лайя — это нирвана всей органической (неорганической у нас нет) субстанции, нулевая точка, или «нейтральный центр», где прекращается всяческая дифференциация. Но когда я попросила несколько строчек, написанных на языке, на котором я писать не могла, с использованием научных (химических?) терминов и символов, чтобы доказать м-ру Круксу, что Учителя а) не шутили и б) знали, о чем он рассуждал с помощью греческих букв и цифр и всех его Н.’s & N.’s & N.С.’s — Учитель совершенно невозмутимо заявил мне, что Ему было бы очень огорчительно обнаруживать свое невежество!! Он ничего не знал о современных химических терминах, а м-р Крукс — об алхимическом жаргоне. Он заглянул в ауру (это принесет большую пользу м-ру Круксу!) и обнаружил в вышеупомянутой «ауре памфлета» лишь два отклонения и одну маленькую точечку, полуточечку, указывавшую на ошибку. Я попросила указать ее, а Он рассмеялся, и больше я Их не видела. Ну а сегодня появился Дж[уал] Кул, торопился и не стал ждать, и поэтому мне пришлось прогнать Луизу — своими полустертыми ногами, потому что она смотрела, как я слушаю, так — словно я спятила. Потом он сообщил мне то, что Учитель передал Вам на словах и велел мне сказать Вам: «Синнетт, очевидно, забыл то, что прочитал в Комментарии к Станцам VII (Книга II, Архаический период). Иначе он знал бы, что там ясно изложено, что м-р Крукс мог бы написать семь подобных памфлетов (как о протиле), если бы он только это знал. Никаких таких общепринятых научных терминов, использованных в “Тайной Доктрине”, кроме всех тех, которые могут быть обнародованы в этом веке, там нет, и в химии и физике не более чем где-либо еще. Если м-р Синнетт согласен прочесть эти выдержки м-ру Круксу или м-р Крукс хочет прочитать их сам, пошлите им послания любым способом. (Спасибо)... Все, что покажется туманным, непонятным или слишком фантастическим, я (Учитель) готов объяснить и даже выслушать замечания, если сделать этого не смогу». В ответ на мой бурный протест против мысли отправить Вам послания, которые требуются мне всё время для справок (значит, о Господи! чтобы м-р Крукс увидел и посмеялся над этим!!!), — Дж[уал] Кул сказал, что если я хоть сколько-нибудь уважаю Вас и м-ра Крукса, то мне лучше сделать так или никогда не просить Учителя снова помочь кому-нибудь. А после он добавил, что один из приятелей Учителя (он узнал это слово от Олькотта), сириец, прослышав о Вашем письме ко мне относительно протила (которое я переслала Им) и Вашем предложении, в высшей степени серьезно заметил, что следовало бы что-нибудь сделать для м-ра Крукса; и Учитель согласился с ним; только вот Он (Мах[атма] К.Х.) посмеялся надо мной, советуя Учителю сделать что-нибудь, так как в противном случае в следующий раз я стану просить и надоедать Им, чтобы окрестить кого-нибудь из детей лондонских теософов. Таким образом, тумаки получаю именно я. Ну так что же. Итак, Дж[уал] К[ул] сказал перед расставанием, что мне лучше написать и рассказать Вам всё, что это шанс для меня, что либо Вы, либо м-р Крукс откажетесь перечитать то, что Вы уже читали, а кое-что и м-р К[рукс], что он непременно найдет глупым, если не прочтет Комментарий к Станцам VI с величайшим вниманием. Ну что ж, я готова исполнить свой долг. Но надеюсь, что м-р Крукс откажется. Надо признать, что с тех самых пор как Вы уехали, Учитель заставлял меня ежедневно кое-что добавлять к старому посланию, так что многое в нем является новым и гораздо больше такого, что я сама не пониманию. Так что с Божьей помощью Вы сможете обнаружить в нем что-нибудь, что привлечет внимание даже такого выдающегося человека, как м-р Крукс. Никогда не думала, что он обладает такими глубокими знаниями, пока не услышала мнения Учителей о нем и его ауре. Учитель говорит, что выше него в химии нет никого ни в Англии, ни где бы то ни было еще, за исключением покойного Бутлерова. Но ведь Бутлеров портил свои мозги спиритуализмом и принимал всё это за Божью благодать и в конце отупел. Ну вот и всё. Ваша — всегда жертва, Е.П.Б[лаватская].
10 января 1887 г. 17, рю д’Вест, Остенде Мой дорогой м-р С[иннетт]! Вы хотите знать, что я делаю? Искупаю свои грехи, заключающиеся в отправке Вам моей «Архаической доктрины» до того, как она была готова. Переписываю ее, добавляю кое-что к ней, расставляю и переставляю, что-то вычеркиваю и заменяю замечаниями, полученными от моих Авторитетов. Мне было велено отправить Вам послание, но не сказано когда. Графиня, вечно пребывающая в поисках практических дел, желая извлечь пользу из возвращения Гамильтона в Лондон, заставила меня отправить послание с ним. Два дня спустя у меня его потребовали, а когда я сказала, что оно ушло, то получила ответ: «Тем хуже для Вас» — благодарствую! Оказывается, в черновом варианте оно не могло заставить м-ра Крукса упасть в обморок от восторга, и он должен был бы провозгласить его полнейшей чепухой. По крайней мере, я предвижу и подозреваю, что так и будет, принимая во внимание произведенные в нем химические изменения, в которых ни раньше ни теперь я действительно ничегошеньки не понимаю. Да меня это и не волнует. Год 1887-й, а Вам 47? Ну что ж, это хорошо. Перед Вами я вижу две дороги, и Ваша удача и неудача зависит от того, которую Вы выберете. Мы все несем довольно тяжкий груз дурной кармы вокруг нас, поэтому нам не стоит жаловаться. Но у Вас есть здоровье, то, чего у меня не будет никогда, — и для Вас это счастливый дар. Вы ошибаетесь, приписывая отзыв о вашем «United» моей нерадивости. Со времени Вашего отъезда сделано две трети, но мне хотелось сделать это хорошо или уж не трогать. Две страницы были продиктованы мне — остальное предоставлено моему «блестящему» перу. В результате дисгармония — как между звездой и тусклой свечкой. Тем не менее я корплю над ним и на этот раз кончу. Ах, мой бедный хозяин, Вы неопытны, очень-очень неопытны в делах оккультных и весьма склонны судить всё и вся не по тому, по чему нужно, в соответствии со своими собственными житейскими представлениями. Вот в чем беда. Судите меня сколько угодно; только не судите других, в тысячу раз более великих, чем я когда-нибудь буду через десять Манвантар, с той же точки зрения; ведь тогда 1887-й год был бы хуже, чем славный минувший 1886-й. 21-го приезжает навестить меня Фосетт. Он будет первым человеческим существом, с которым я буду разговаривать после отъезда графини, потому что даже мой врач болен, и в этом месяце я видела его всего лишь раз. В течение трех недель я практикую пифагорейский «обет молчания» и с утра до ночи вижу только астралов. Вы знаете, что теперь молодой Фосетт — мой большой друг? После нескольких удачных экспериментов он видит во мне «чародея»! Только потому, что я увидела, о чем он думал одну-две ночи, и описала ему это. Ну что ж! Надеюсь, что его энтузиазм, равно как и энтузиазм остальных моих экс-учеников, не испарится. Кстати. Русские газеты опять поглощены мною. Оказывается, «моя рука» спасла от смертельной опасности джентльмена, пока тот был занят тем, что поносил меня и называл все мои произведения ложью. Это называется «таинственная рука» — видели и узнали изящную материализовавшуюся форму госпожи Блаватской, так же как и руку, так же как и голос. По этому случаю моя тетушка испытывает страх и религиозную дрожь. Пишет мне, чтобы выяснить, сделали ли это я или мой Хозяин (Учитель). Весь мистический Петербург в лихорадочном возбуждении; а Священный Синод размышляет, не следует ли послать мне в Остенде немножко святой водички. Тибетец, вернувшийся с экспедицией Пржевальского (или после нее), — его называют «травником», так как он готовит таинственные лекарства из составных частей, — оказывается, сказал Соловьеву и остальным, что все они были дураками, ослами и слабоумными из Общества психических исследований, так как весь образованный Тибет и Китай знает о существовании «Братства в Снежных Горах», в выдумывании которого меня обвиняют, и что он сам знает нескольких Учителей лично. А в ответ на вопрос генерала Львова о том, что ему известно о лондонском Обществе психических исследований, раз он никогда раньше не бывал в Европе, тот рассмеялся и сказал генералу, «глядя тому прямо между бровей», что нет хоть сколько-нибудь значительной книги за и против Тибета и его мудрецов, оставшейся неизвестной в Шигадзе. Когда же генерал, «весьма пораженный», спросил его, не собирается ли Братство помогать России против Англии, «доктор» снова рассмеялся. Он ответил, что для «Мудрецов» Россия ли, Англия ли — всё едино; они предоставили обеих их карме (слово, которое генерал Львов принял за «carp» (фр.) — «жалобу»!). Но что «англичане, по-видимому, “помогли” своей карме, будто творили ее нарочно ради собственной погибели; ибо делали в политике исключительно то, что теперь стало роковым». А затем идет целый абзац, где, говоря вкратце, сообщается, что Учитель написал еще одному генералу в Петербург, и то, что я Вам рассказывала, когда Вы были здесь. Мой дорогой м-р Синнетт, говорю с Вами серьезно, так как Вы не принадлежите к числу тех психопатов, которые вечно принимают меня за русскую шпионку. Вы так же слепы в своей преданности и восхищении вашей консервативной политикой, как муж к любимой жене, которая вызывает в нем любовь. Вы не видите ее недостатков, а Учителя видят; и хотя Им в равной степени наплевать и на вас, англичан, и на Россию, Турцию или Болгарию, Они пекутся о Т[еософском] О[бществе] в Индии. И если вы продолжите в том же духе, что и он (я имею в виду вашего старого идиота Солсбери), и заткнете Болгарию перед носом у России, то, уверяю Вас, она подложит вам свинью в Индии и через Афганистан. Я знаю от Учителей то, что неизвестно Вам. И если, по Вашему мнению, Они многого не понимают в политике, то, может быть, Вы позволите британскому чиновнику в Индии что-то знать? И вот что он пишет мне. Цитирую: «...я не могу понять эту бессмысленную ненависть английской прессы, направленную против России! Несомненно, у нее столько же прав вмешиваться от имени Болгарии, сколько у нас в Египте. К тому же это так глупо; ибо если мы начнем войну, от чего Боже упаси (?), то будем совершенно раздавлены. Если уж мы не можем покорить Бирму, то как можно рассчитывать одержать победу над Россией?» (Это строго конфиденциально. — Е.П.Б.) И это факт. А если вас сокрушат в Индии, то и Т[еософское] О[бщество] будет уничтожено навеки. Аминь! Надеюсь, что смогу умереть раньше, чем окажусь в таком отчаянном положении, чтобы быть вынужденной желать крови и зла своей собственной стране против тех, кто ненавидит и навеки погубил меня в этой жизни, только потому, что Т[еософское] О[бщество] находится в Мадрасе и наши лучшие теософы-индусы пребывают под властью тех, кто так безжалостно причиняли и причиняют мне зло. Ах милый господин моего сердца! Если бы не Общество и Учителя, которым я каждодневно приношу в жертву свою кровь и честь, если бы те немногие, похожие на Вас англичане, которых я научилась любить как свою собственную плоть и кровь (метафорически, ибо свою плоть и кровь я ненавижу), — если бы не всё это, с какой бы колоссальной силой ненавидела я вас, англичан! В самом деле, поведение и политика вашего нынешнего кабинета министров бесчестны, презренны, достойны Иуды и в то же самое время восхитительно глупы! Один Черчилль ведет себя как разумный человек и удивляет меня. Я вижу, что он вовсе не глуп и у него неплохое чутье. То, что он бросил вашего Солсбери на произвол судьбы, возможно, спасло Англию от внезапного налета России на вас да еще и с союзниками, дорогой мой, — такими союзниками, о которых ваши дипломаты никогда и не помышляли, — и даже не с вашей поганой Турцией. Будьте осторожны, если Вы в состоянии быть осторожным, когда пишете, то делайте это ради своей собственной страны, если не можете поступать так ради Т[еософского] О[бщества]. Между тем вот Вам, пожалуйста: меня зовут обратно в Индию, а я не могу ехать. Мне хотелось ответить на все Ваши вопросы, но Ваше письмо куда-то задевалось — не могу его найти. Ну ладно, будет об этом. Мы склонны купить «монастырь» для теософов, чтобы жить дешево. Это идея Гартмана. Масса сердечных приветов дорогой миссис Синнетт. Е.П.Б[лаватская].
<...> Если только Вы для своего собственного, личного удовольствия не раскопаете какую-нибудь новую [мисс] Леонард или если Крукс не сбежит с миссис Голиндо и ее париком, то впереди и не пахнет никакой новой пакостью в виде скандала. Как раз наоборот. Ибо над черными грозовыми тучами вашей грязной английской политической жизни — великой рыжей шлюхой и зверем с Папой Римским и Бисмарком, танцующим лансье, и Солсбери, совершающим вокруг них свой большой круг, я различаю ярко-голубой просвет, купол света над Вашей собственной теософской головой. Это никакое не наитие, а так написано в Книге Судьбы, раскрытой ныне передо мной, в которой, несмотря на молодого Фосетта, роняющего книги и опрокидывающего мебель позади меня, я читаю совершенно отчетливо. Не воспринимайте это как шутку, так как это серьезно, я только что кончила читать Вашу «Голубую книгу» в «Pall Mall Gazette» и сыта ею — сытее, чем была бы, съев за обедом три фунта омаров с сырыми ядовитыми грибами. Но Вы — не могу не любить Вас. Только скажите на милость, что Вы писали Куэ? От этого письма в США очень большой вред. О Боже, Боже, — желаю, чтобы каждый из моих врагов написал книгу! каковая, согласно Иову (который, несмотря на то, что забыл родиться в нашей «высшей» расе и был всего лишь грязным, немытым арабом, всё же изрекал мудрость), была бы моей лучшей местью. Ну и что же Вы писали Куэ? Попросите, пожалуйста, миссис Синнетт быть столь любезной, чтобы черкнуть мне несколько строчек; только несколько, ее настоящее, искреннее, откровенное мнение о «ней». И если она напишет, то я отвечу и сообщу ей мое мнение. Простите, пожалуйста, мою напыщенную речь, но я переполнена политикой, приближающейся европейской пралайей и пралайей вашей Лондонской ложи, если Вы не стряхнете с себя эту сонную одурь. Между тем и несмотря ни на что, остаюсь искренне вечно Ваша Е.П.Б[лаватская]. Рада, что Вы справились с «Буддой и вепрем». Желательно бы побольше. Я на четвертой расе. Покончила с третьей расой гермафродитов. М-р Мохини проповедует вишишта-адвайту[1], и Джадж пишет (это конфиденциально), что он, Мохини, старается захватить Т[еософское] О[бщество]. Он пытался совратить Джаджа, но наткнулся на твердый орешек, слишком твердый для него, ибо Джадж — в курсе дела. Кстати, Вы послали ему письмо мне от Бутона и мое Джаджу? Вы никогда ничего не говорили об этом.
Сугубо доверительно ...Пожалуй, было бы хорошо, если бы иезуиты удовольствовались тем, что сделали франкмасонов жертвами обмана и противопоставили теософов и оккультистов, использовав для этого в качестве послушного орудия протестантское духовенство. Но их интриги имеют гораздо более широкий размах и используют незначительность подробностей и внимание к ним, о чем мир в общем не имеет никакого представления. Ими сделано всё, чтобы привести большинство людей в состояние пассивного невежества, которое, как им хорошо известно, единственное может помочь им в окончательном достижении цели, заключающейся в мировом деспотизме. Старая страница, которую не захотели вставить в историю Англии в XIX веке из-за слепоты ее государственных деятелей, будет добавлена к ней уже слишком поздно — в ХХ столетии. Величайший государственный деятель в Европе, князь Бисмарк, — единственный, кто точно знает все их тайные интриги через своего собственного, личного адепта из Шварцвальда. Ему известно, что целью интриг и козней иезуитского духовенства всегда было возбуждение недовольства и открытого неповиновения во всех странах для продвижения его собственных интересов. Отсюда мнимая дружба с Папой. Понаблюдайте за маневрами «честного маклера» и учитесь прозревать. Этот величайший и самый дальновидный из людей, обращаясь 5 декабря 1874 года к немецкому парламенту, заявил, что во время неофициальных переговоров, проходивших между вюртембергским посланником и папским нунцием, последний воскликнул вызывающе и надменно: «Римской Церкви пришлось смотреть на революцию как на единственное средство обеспечения принадлежащего ей по праву положения» («Times» от 7 декабря 1874 года). После этого цинично-откровенного признания можно со всем основанием ожидать по всей Европе и где бы то ни было еще неудачных попыток революции в форме восстаний и разжигания страстей в народных массах под покровительством и при тайном содействии иезуитов. Обратимся таким образом к Британской империи в качестве примера: старая Англия умирает, и дни ее сочтены, «Times» от 11 августа 1885 года констатировала, что «почти все (римско-католические) прелаты заявили о своей приверженности Национальной лиге». Вслед за этим «Times» от 9 сентября сообщила, что «организация преступлений и насилия в Ирландии быстро развивалась под эгидой Национальной лиги и с благословения духовных руководителей народа». По крайней мере, в прежние времена ни одна страна не противостояла посягательствам и коварным замыслам папизма лучше и успешнее, чем Англия. Следовательно, нет такой страны, которую иезуитам так хотелось бы разорвать на части и уничтожить. После приведенных выше открытых признаний мы можем обоснованно прийти к заключению, что заговор фениев[2] в целом и все его социальные проявления были организованы и косвенно рекомендованы и присоветованы иезуитами. И происходило это по воле тех, кто скрупулезно им следует. В старину в Англии были такие государственные мужи, как Питт и Каслри, преданные своей стране и без труда расстраивавшие и подавлявшие иезуитские заговоры в Ирландии. Столкнувшись с этим, иезуиты с присущими им житейской ловкостью и упорством придумывали с тех пор, как встречать непоколебимость английских государственных деятелей. Они открыто признавались, что положат конец, по крайней мере, остановят вращение колес английской политической машины, обратив в свою веру ее руководителей. Всему миру известно, что они обеспечили безопасность нескольких людей из числа самых богатых аристократов. В течение многих лет в странах с римско-католическим вероисповеданием ходил слух, что У.Ю.Гладстон был частным образом обращен в римско-католическую веру самим Папой Римским. (См. «Ирландская Церковь, ее гонители и защитники, написано британским резидентом в Испании». Издательство Simpkin & Marshall, 1868 г.) Никто не хочет задаться вопросом, правдиво это утверждение или нет. Мы не осмелились бы причинить вред кому бы то ни было. Мы знаем, что У.Ю.Гладстон — автор «Ватиканизма», а для нас это служит лишь демонстрацией его близкого знакомства с папизмом. Мы интересуемся последним лишь до тех пор, пока он не только преграждает путь к теософии и оккультизму, но и грозит задушить обоих. Ньюмен и другие отступники в пользу папизма начинали с нападок на Церковь, членами которой они спустя некоторое время стали и сами. Что мы действительно утверждали, так это то, что если бы У.Ю.Г[ладстон] был настоящим иезуитом, то не мог бы сыграть им на руку лучше или эффективней, чем сыграл. Назначение Эрла Рипона, не только бывшего католиком, но и прославившегося как человек посредственных способностей, на должность генерал-губернатора Индии предоставило иезуитам отличную возможность; и поэтому иезуитский отец Кер всегда находился рядом с ним в резиденции губернатора в Калькутте и фактически был вице-королем Индии. Этот отец иезуит и был подлинным автором «Законопроекта Илберта», который в случае принятия стал бы для Англии большей катастрофой, чем восстание сипаев, а для индусов — и того хуже. Конечно, в тех условиях он был разработан для дискредитации английского правления в Индии. Он провалился кое из-за чего, о чем англичане до сих пор ничего не знают, а иезуиты, которые сильно рискуют и привыкли к провалам, — знают; и очень скоро они попробуют еще что-нибудь. Предполагаемый «договор Килменгэма» обнаружил стремление использовать любой удобный случай пойти на такую уступку папским пропагандистам, которая до сих пор была самой маловероятной благодаря усилиям английских государственных деятелей-патриотов. Если мы упустим какой-нибудь из случаев, когда У.Ю.Г[ладстон] пытался нанести ущерб своей стране, то не из-за недостатка материалов. Этот пробел, бесспорно, можно заполнить. Иезуиты в последние годы откровенно признавались, что надеются достигнуть цели, перетащив на свою сторону невежественных простых людей. Следовательно, У.Ю.Г[ладстон] в 1885 году играет в угождение простолюдинам, предоставляя право голоса двум миллионам сельскохозяйственных рабочих. Любой человек, знакомый с английским крестьянином, знает, что тот так мало смыслит в этом или так низко ценит свой голос, что его, вероятно, в любой момент можно было бы купить за пинту пива; но что если вы пообещаете любую невыполнимую вещь, которой бы он страстно домогался, то можете быть уверены в большинстве голосов за любую партию. Добившись этой (разумеется, совершенно случайно) имитации политики иезуитов, У.Ю.Г[ладстон] ускоряет свой временный уход с поста, чтобы на всеобщих выборах получить, как он рассчитывал, подавляющее большинство голосов только что освобожденных рабочих, а затем снова вступить в должность и принимать любые меры, какие ему заблагорассудится. Он обманулся в подавляющем большинстве — были допущены незначительные ошибки, — но всё еще думает, что, наверно, сможет ухитриться реализовать эффектный план дальнейшей передачи Ирландии в руки неразборчивых в средствах подстрекателей до такой степени, чтобы последующая агитация довершила разрыв и расчленила Британскую империю, что давно уже стало заветным планом иезуитов. Если У.Ю.Г[ладстон] и не был иезуитом, то мы думаем, что ему следовало бы им быть. За его новым приходом к власти быстро последовал митинг бунтарского толка на Трафальгарской площади, где произносились революционные речи, а в некоторых лучших местах Лондона в течение двух часов мародерствовали люди, кому У.Ю.Г[ладстон], без сомнения, с радостью предоставил бы избирательное право. Все это Вы знаете, как должны также знать, что с тех пор состоялся еще один подстрекательский митинг, на котором главный оратор заявил, что он бы сам, черт побери, перерезал, если б смог, глотки миллиона с четвертью людей, владеющих, как он считал, слишком многими благами мира. И слушатели громко аплодировали. Иезуиты уже были разоблачены, когда открыто заявили о своем намерении вызвать революцию, чтобы добыть то, что они считают своими правами. Теперь вот и в Англии есть уличные ораторы, подстрекающие к революции. Не следует ли Вам в таком случае прийти к заключению, что это эмиссары иезуитов? Эти подробности сообщаются, чтобы не только оккультисты, но и народы, сообщества и отдельные лица узнали и получили предостережение против тех, про кого мы можем совершенно определенно сказать, что они враги рода человеческого. Общеизвестно, что Коллегия иезуитов находится в Риме. Но не так хорошо известно, что фактически в течение нескольких лет в Лондоне существуют их штаб-квартиры и существовали даже и до того, как были изгнаны из республиканской Франции. Потом они повалили в Англию в еще больших количествах и получили разрешение приехать, притом, что англичане проявляли свое обычное равнодушие. Изучающим оккультизм следует знать, что в то время как иезуиты ухитрялись с помощью своих уловок заставлять мир в целом и англичан в частности думать, что такой вещи, как магия, вообще не существует, и смеяться над черной магией, сами эти коварные и хитрые интриганы устраивают магнетические круги и создают магнетические цепи концентрацией своей коллективной воли, когда им надо достигнуть какой-то особой цели или оказать влияние на какую-нибудь особенную и важную персону. К тому же они еще и щедро используют свои богатства, чтобы помогать себе в осуществлении любых проектов. А богатства их несметны. Будучи недавно изгнанными из Франции, они прихватили с собой много денег, на немалую часть которых скупили английские государственные ценные бумаги, чтобы тотчас поднять их до паритета, на что указывала в свое время «Daily Telegraph». Может прийти такое время, когда их богатство насильственно отнимут у них в пользу бедных, а им самим безжалостно предоставят погибать среди проклятий всех наций и народов. Это Немезида, называемая кармой, хотя часто она позволяет злодеям успешно продолжать свое дело веками. Между тем имеющий уши — да слышит.
Моя дражайшая миссис Синнетт! Графиня — великая выдумщица и фантазерка. Несколько дней или пару недель тому назад она спросила, не хочу ли я поехать с ней на недельку в Лондон. Я отказалась, после чего она возобновила атаку. Я сказала, что подумаю; в конце концов она снова спросила меня об этом вчера, и я решительно ответила ей, что не имею ни времени, ни желания, ни денег, чтобы путешествовать даром. Я и не знала, что она писала об этом Вам. Конечно, мне придется поехать в Лондон, и я решилась на это, но через 2-3 месяца, когда буду достаточно готова и после того, как найду в Лондоне то, что нужно, в виде квартиры не выше второго этажа, если не удастся найти на первом. Мне придется либо взять мебель напрокат, либо купить и расплачиваться за нее ежемесячными взносами. Мне нужны две комнаты для себя и дополнительная спальня и кухня. Приезжает муж Луизы, некий Дэн, чтобы жить вместе с ней без зарплаты, и обещает делать по дому всё, что сможет, так как ей приходится содержать его, а он очень болезненный, — просто за стол и кров. Поэтому благодарю Вас, дорогая, за Ваше любезное приглашение — об этом не может быть и речи. Я слишком неприятный гость, чтобы навязываться своим друзьям больше чем на пару дней. Если Вы сможете помочь мне найти квартиру в Кенсингтоне (лучше в старом доме), и дешевую, — я была бы очень благодарна. Вам известны мои средства; я не могу платить за квартиру более 5-7 фунтов в месяц. Мне вряд ли удалось бы найти две меблированные комнаты за эту цену в неделю — следовательно, мне обязательно нужна квартира. Теперь о Мохини. Будьте добры, не мешайте мне исполнять свой долг. Мне было велено сделать так, и я должна сделать это в той или иной форме. Вопрос не в том, читал ли он этот конкретный документ одному или двадцати собратьям, а в том, что это выражает мнение группы недовольных, таких как Артур, Гартман и Мохини, которые взаимно подогревают друг друга и вечно рассуждают о «реформах» и нетеософской деятельности в Адьяре со всяким встречным. Прочтите, пожалуйста, в последнем номере «Path» «Что такое Теософское Общество» Гартмана. Это повторение половины того, что можно найти в статье Мохини. Я просила Мохини изложить всё, что он говорил, на бумаге. Но он сделал это в форме памфлета, причем явно предназначенного для публикации; а так как он отослал это Вам для прочтения и м-р Синнетт выразил негодование, то мне было приказано ответить и опубликовать свой ответ. Ну а теперь Вы изменили свои взгляды? Ничего не могу поделать — ибо не изменила свои. Бессмысленно ссылаться на имя Мохини, Артура или даже Гартмана; но на главное и все их недовольства, изложенные в печати и посланиях и распространенные среди теософов устно, — должна отвечать я, как мне и придется сделать. Если Вы не сможете сделать это равно как и м-р Синнетт, тогда верните мне, пожалуйста, оба послания (Мохини и мое), а я посмотрю, как ухитриться объединить и самой опубликовать их. Повторяю Вам, что я должна исполнить свой долг, если другие не исполнят свой. Я вижу результаты пренебрежения этим и, следовательно, предупреждением о будущей опасности глазами Учителя — Вы же не желаете видеть их только потому, что эта опасность не кажется скорой. Поступайте как Вам угодно — только не пытайтесь помешать мне исполнить то, что является моим священным долгом. Пожалуйста, пришлите мне обратно послания. Как насчет восьми страниц из «Тайной Доктрины», посланных мною м-ру Синнетту? Он, конечно, прочитал их и либо обнаружил там дух протила м-ра Крукса, либо нет. В любом случае пусть непременно перешлет мне их обратно. Скажите ему, что я не могу понять его намек на мои «язвительные насмешки», я никогда не позволяла себе ничего подобного. Между тем всегда преданно и искренне Ваша Е.П.Б[лаватская]. Герцогиня окончательно разорилась на издании французского «Theosophist». Хочет, чтоб я писала для него!!! Пусть попробует добиться этого.
Среда Мой дорогой м-р Синнетт! Видимо, во всем, что Вы делаете для меня из самых лучших и самых дружеских побуждений, есть нечто роковое. И я знала это с самого начала. Это плод № 1 «Инцидентов»! Вчера я получила от сестры три вырезанные из «Нового времени» колонки, посвященные этим проклятым «Мемуарам», рецензию лондонского корреспондента этой газеты Молчанова на Вашу книгу. Среди прочей дребедени бросается в глаза сентенция в моем письме, которую Вы сами построили (для «Times», где ее бы и не поняли) и опубликовали в памфлете, что «каким бы плохим ни было англо-индийское правительство, российское оказалось бы в тысячу раз хуже». Я не протестую против ее появления в памфлете. Никто его не читал, кроме теософов; но ее публикация в «Инцидентах» — это публичная пощечина России, всем русским патриотам, среди которых первыми являются мои сестра и племянницы. Она возмущена и готова отречься от меня. Она утверждает, что читала корректуру и вообще этого не видела — полагаю, не видела, так как Вы добавили это позднее! Ну, как бы то ни было, это моя вина, вина скорее из-за моего малодушия, чем из-за трусливого коварства Ходжсона и К° и его обвинения. Если я оставила или заставила его оставить нападки на феномены без внимания, то мне не следовало бы касаться этой грязной, низкой лжи и клеветы. Если бы ваше правительство в Индии повесило меня по ложным подозрениям, то я, по крайней мере, оставила бы в России добрую память о себе; а в теперешней ситуации я шпионка, свинья в глазах Англии и бессердечная, непатриотичная негодяйка в глазах всех русских, которых я почитаю и люблю, в том числе и мою собственную сестру — и Габорьо, включившего перевод того самого письма в свой «Оккультный мир» на французском языке! Теперь его прочтет каждый русский. А это ложь; моя мерзкая, отвратительная трусливая ложь, за которую я буду краснеть до конца своих дней. Ибо каким бы скверным ни было правительство в России, как бы нетерпимо и деспотично ни относилось оно к своим собственным подданным, но даже в наших колониях вроде Кавказа ни одна англичанка и ни один англичанин не получил бы таких оскорблений, как я в Индии, и, уж конечно же, не был бы принят за шпиона. Эти простофили и добродушные дураки русские никак не могут выказывать достаточное радушие, а их власти — достаточную учтивость по отношению к иностранцам, включая англичан, которые ненавидят их, как дьявол — святую воду. Итак, мне придется признать свою вину перед Катковым, который после этого имеет право отказаться от моих статей и оставить меня со скудными 200 рупиями из Адьяра, и прежде всего перед Россией и моими родственниками. Жаль, что Вы не можете прочитать эту гадкую статью, — тогда Вы могли бы понять мои чувства. Он приводит в ней всю клевету и историю с отчетом Ходжсона и Обществом психических исследований и говорит, что Вы достаточно благоразумны, чтобы выступать не в качестве моего защитника в «Инцидентах», а просто в качестве рассказчика «забавных» вещиц. Извините меня, пожалуйста, за то, что Вы, конечно, снова назовете одним из «приступов гнева Старой Леди». Я не гневаюсь, но до предела глубоко оскорблена... Как только м-р Крукс покончит с этой архаикой и объявит ее сплошь чушью и вздором, пришлите, пожалуйста, ее обратно, так как мне нужно послать это Субба Роу, который, похоже, теряет терпение именно теперь, когда ему приказали ее просмотреть. Вечно Ваша и всё та же Е.П.Б[лаватская].
М...р всё время диктует о каком-то Гроуве, Ч.К.О.[3] (1855-56), который написал «Корреляции физических сил». Никогда раньше не слышала об этом человеке! Существовал ли вообще некий Ч.К.О. с такой фамилией? Написал ли он такой труд? О не поддающихся точному определению силах, которые «не могут существовать»? Он был кандидатом в аспиранты, тем не менее его оккультное прозрение удивительно, говорит он. Не поможете ли мне выяснить это? Мы на коне — ибо «Theosophist» вышел с названием. Я предполагала, что так будет, но считая О[лькотта] способным на всё, — признавала это возможным. Посылаю Вам почитать странное письмо от О[лькотта]. В общую сумму посланных теперь денег он включает 25 фунтов, переданных взаймы мисс А[рундейл] и те, что уже истрачены на Д.Н[атха] в Лондоне. Спасибо за всё — бумаги, и заметки, и т.д. Мне не нужно сочинение Гроува, хочу только узнать, существовал ли он и какую репутацию имел среди людей науки. Знаю, что он был предан анафеме Королевским обществом. Ваша Е.П.Блаватская.
Гартман пишет и хотел бы получить разрешение написать Вам. Говорит, что его парализовали и мешают ему, отдавая должное и помогая мне, потому что он выставлен Олькоттом как лжец и черный маг и т.д. По его утверждению, ему сказали, что я помешала Вам увидеться с ним в Вюрцбурге, что я нарочно потрудилась над тем, чтобы отослать Вас и не дать встретиться с ним. Ради Бога, напишите ему правду. Я хотела, чтобы Вы встретились с ним, и знаю, что будучи дурным и ненадежным, он часто бывает добрым и правдивым (медиум!), но Вы знаете, что Вас это не интересовало. Напишите ему, что спешно уезжали в Англию, не могли ждать, но что я не строила козни, чтобы помешать Вам встретиться с ним. Адрес: 28, Марц-штрассе, Мюнхен... Я знаю, что он может помочь Вам во многих вещах, хотя он и обозлен на Олькотта, который как всегда вел себя глупо.
[1] Вишишта-адвайта — одна из школ веданты, индийской мистической философско-религиозной системы, основанной на толковании вед. [2] Фении — ирландские революционеры, выступавшие за независимость своей республики. [3] Ч.К.О. — член Королевского общества, в Великобритании соответствует званию академика.
|
