Дополнение

Нельзя отрицать, что в Индии, Китае, да и повсюду на Востоке, есть настоящие фокусники, показывающие именно фокусы. Так же верно и то, что некоторые из этих фокусов превосходят все, с чем знакомы люди Запада. Но представляют их не факиры и не описанные д-ром Карпентером фокусники, демонстрирующие чудо «мангового дерева». Подобное иногда могут имитировать и адепты, как индусские, так и европейские ловкостью рук, но совершенно в других условиях. Скромно следуя позади «известных граждан» и «офицеров-ученых», я расскажу о том, что видела собственными глазами.

 По пути в священный город Бенарес, в Канпуре, у одной леди, моей попутчицы, украли все содержимое ее небольшого сундучка. Драгоценности, платья и даже записная книжка с дневником, который она аккуратно вела в течение трех месяцев — все исчезло при таинственных обстоятельствах, причем замок был цел. Спустя несколько часов, а возможно, и сутки после пропажи, мы отправились на рассвете исследовать близлежащие руины — молчаливые свидетели мести Нана Сахиба англичанам. Первой мыслью моей спутницы было обратиться к местной полиции, моей же — прибегнуть к помощи какого-нибудь местного госсейна (святого человека, который должен знать обо всем, что творится) или по крайней мере к джадугару, то есть колдуну. Но победили цивилизованные представления, и целая неделя была потрачена на бесполезные визиты в «chabutara» (полицейский участок) и интервью с «kotwal» (начальником полиции). Наконец, отчаявшись, прибегли к моему средству и позвали госсейна. Жили мы в маленьком бунгало, на окраине предместья, на правом берегу Ганги, и с веранды открывался вид на реку, очень узкую в этом месте.

Наш эксперимент проводился на этой веранде, в присутствии всего семейства хозяина — наполовину португальца, моей подруги и двух недавно приехавших французов, открыто потешавшихся над нашими предрассудками. Было три часа пополудни. Жара стояла невыносимая, но, несмотря на это, святой человек — цвета кофе, ходячий скелет — потребовал, чтобы мы прекратили пользоваться punkah (подвешенным опахалом, приводимым в движение шнуром). Он не объяснил почему, но причина была в том, что вибрации воздуха мешают чувствительным магнетическим экспериментам. Мы все слышали о «катящемся горшке», с помощью которого в Индии раскрывают кражи; это обычный железный горшок, но под воздействием индуса-колдуна он сам по себе, никто к нему не притрагивается, катится к месту, где спрятаны украденные вещи. Но этот госсейн поступил иначе. Прежде всего он попросил дать ему какой-нибудь предмет, который последним был в контакте с содержимым сундучка; ему подали пару перчаток. Он сжал их между ладоней, несколько раз перевернул, а затем бросил на пол и стал медленно поворачиваться, вытянув руки вперед и широко расставив пальцы, словно пытаясь найти направление, в котором спрятаны вещи. Вдруг он резко остановился, медленно опустился на пол и, усевшись «по-турецки» с по-прежнему вытянутыми в том же направлении руками, замер, как бы погрузившись в каталептический транс. Это длилось более часа и в такую жару казалось нам бесконечной пыткой. Внезапно хозяин дома вскочил со своего места и, подбежав к балюстраде, начал пристально всматриваться в сторону реки; наши взоры устремились в том же направлении. Оттуда, неведомо как и откуда взявшись, скользил над поверхностью воды, приближаясь к нам, темный предмет. Что это было — мы не могли разобрать; но, казалось, предмет этот побуждала вращаться какая-то внутренняя сила: вначале медленно, затем, по мере приближения, все быстрее и быстрее. Словно поддерживаемый чем-то на невидимой дорожке, он двигался строго по прямой. Достигнув берега, он исчез среди высокой растительности, но тотчас, перелетев через низкую ограду сада и отскочив от нее, скорее влетел, нежели вкатился на веранду и c глухим стуком упал к вытянутым рукам госсейна. Сильная судорога пробежала по телу старика, и, глубоко вздохнув, он открыл свои полузакрытые глаза. Все были ошеломлены, а французы уставились на сверток с выражением идиотического ужаса! Поднявшись, святой открыл просмоленный парусиновый мешок, внутри которого находились все до последней украденные вещи. Не проронив ни слова и не ожидая благодарностей, он низко поклонился по-восточному и удалился, прежде чем мы оправились от изумления. Пришлось еще довольно долго бежать за ним, пока удалось заставить его принять в благодарность дюжину рупий, которые он положил в свою деревянную чашу.

«Фокус или магия?»

*   *   *

Доктор Левинс любезно информировал редакторов о том, что мисс К.Нейден отправилась в Индию через Египет (откуда она отправила нам свое маленькое, но замечательное письмо, которое мы опубликовали в февральском номере «Lucifer»), запасшись изрядным количеством писем от профессора Макса Мюллера, которые, по объяснению доктора Левинса, должны рекомендовать ее разным знаменитым «санскритским пандитам в трех президентствах как исследователя, желающего изучать оккультизм на его родине». Мы от всей души желаем мисс Нейден успеха, но тем не менее уверены, что она вернется из своего путешествия, не продвинувшись в изучении оккультизма ни на йоту. Мы прожили в Индии много лет, но так и не встретили ни одного официально признанного «санскритского пандита», который знал бы что-нибудь об оккультизме. Мы встречались в Индии с несколькими оккультистами, но они не желали ни с кем говорить на эту тему, и только с одним ученым оккультистом (возможно, самым ученым во всей Индии), который позволяет себе иногда раскрыть рот и кое-чему поучить. Но и это одолжение он делает лишь для небольшой группы теософов. Не станем скрывать и тот печальный факт, что письмо от Макса Мюллера, в котором он просит ученых пандитов раскрыть тайны оккультизма английской путешественнице, скорее способно произвести эффект, обратный ожидаемому. Оксфордского профессора любят только ортодоксальные индусы, не имеющие никакого понятия о собственной эзотерической философии. Те же, кого можно назвать оккультистами, настроены не столь восторженно, ибо за англо-германским санскритологом числится немало вольных и невольных прегрешений.

Нелепое уменьшение древности индийской истории (возможно, в угоду истории Моисеевой) и отказ признать за древними ариями знания даже в области астрономии (иначе как полученные от греков) вряд ли смогут снискать ему славу нового Риши в глазах арианофилов. Если изучение оккультизма является главной целью поездки мисс Нейден в Индию, то боюсь, что она вознамерилась достать луну с неба. В том, что касается священных наук, индусы и брамины не так глупы, как европейцы, и вряд ли станут осквернять ненужным разглашением то, что для них свято.

«Примечания и комментарии

к “Философии Изначального”»