Е.П.Блаватская

Иная сторона жизни

(сборник статей)

Приложение 3

Г.С. Олькотт.
Знакомство с Е.П.Б.

[Henry S.Olcott. Old Diary Leaves: The True Story of the
Theosophical Society, v. 1. – New York, 1895.]

Однажды в июле 1874 года я сидел в своем офисе и обдумывал одно трудное дело, которым я занимался в Городской корпорации [адвокатов] Нью-Йорка. Вдруг внезапно мне пришла мысль, что я уже многие годы не уделял внимания спиритуалистическому движению... Я пошел к газетчикам и купил экземпляр «Banner of Light». В нем я прочитал описание совершенно невероятных происшествий, а именно, об отвердении форм-привидений, которые, как говорилось, происходили на одной ферме в районе города Читтенден в штате Вермонт, в нескольких сотнях миль от Нью-Йорка. Я сразу же отметил: если то, что посетители могли видеть и даже дотрагиваться и беседовать со скончавшимися родственниками, которые находили способ восстановить свои тела и одежду так, чтобы они временно были твердыми, видимыми и осязаемыми, было правдой, – это стало бы наиболее важным фактом в современной физической науке. Я решил сам поехать и посмотреть. Так я и сделал. Я пробыл там три или четыре дня, убедился в истинности данного рассказа и возвратился в Нью-Йорк. Я написал отчет о моих наблюдениях для нью-йоркской газеты «The Sun», которая распространяется практически во всем мире... Затем редактор нью-йоркской газеты «The Daily Graphic» предложил мне вернуться в Читтенден, чтобы поработать там вместе с художником, который будет делать зарисовки того, что я укажу, и провести тщательное расследование этого дела. Все это так сильно заинтересовало меня, что я отдал необходимые распоряжения по ведению дел в офисе и 17 сентября вернулся в родовое имение Эдди, как оно называлось по фамилии владельцев, проживавших там. Я оставался в этом таинственном доме примерно двенадцать недель, в окружении призраков, ежедневно наблюдая феномены экстраординарного характера... Тем временем в газете «The Daily Graphic» дважды в неделю печатались мои письма о «привидениях Эдди». Каждое письмо сопровождалось зарисовками призраков, которых художник, мистер Кэппс, и я, а также и все остальные – иногда нас было не менее сорока человек, – видели на самом деле, присутствуя в комнате для сеансов. Именно публикация этих писем привлекла госпожу Блаватскую в Читтенден, где мы и встретились...

Она спросила меня, как долго я здесь нахожусь и что я думаю об этих феноменах; сказала, что она весьма интересуется подобными вещами и что в Читтенден ее привлекли прочитанные ею письма в газете «The Daily Graphic»; интерес публики к этому был настолько велик, что иногда невозможно было купить газету уже через час после публикации, и за последний выпуск ей пришлось заплатить доллар. «Я колебалась, ехать сюда или нет, – сказала она, – потому что опасалась встретить тут этого полковника Олькотта». – «Почему вы так его опасаетесь, мадам?» – полюбопытствовал я. – «Боюсь, что он может написать обо мне в своей газете». Я сказал, что она может не беспокоиться, ибо я совершенно уверен, что полковник Олькотт не станет упоминать ее в своих письмах, если только она сама этого не захочет. И я представился. Мы сразу стали друзьями. Мы понимали, что принадлежим к одному социальному миру – космополитов, вольнодумцев, и почувствовали себя связанными друг с другом более тесно, чем со всей остальной компанией... Это была общая тяга к высокому оккультному аспекту человека и природы...

На прогулках с моей новой знакомой мы вели беседы о феноменах Эдди и подобных вещах в других местах. Я открыл для себя, что она была великой путешественницей, видела множество оккультных вещей и встречалась с Адептами оккультных наук, но поначалу она и словом не обмолвилась ни о том, что знает о существовании гималайских Мудрецов, ни о своих собственных способностях. Она говорила о материалистической теории американского спиритуализма, который представлял собой что-то вроде разгула феноменов, что сопровождалось относительным безразличием к философии. Ее манера говорить была изящной и захватывающей, ее характеристика людей или вещей – оригинальной и остроумной. Она особенно старалась вызвать меня на дискуссию о моих собственных идеях относительно духовных вопросов и выразила радость, обнаружив, что я инстинктивно мыслил согласно тем же оккультным направлениям, что и она сама. Она говорила не как восточный мистик, а, скорее, как утонченный спиритуалист. Что касается меня, то я тогда ничего или почти ничего не знал о восточной философии, и поначалу она хранила молчание относительно этого предмета.

Сеансы Уильяма Эдди, главного медиума в семье, проходили каждое утро в большой комнате на верхнем этаже бокового крыла дома, над гостиной и кухней... В дальнем конце комнаты для сеансов стояла... узкая кабина... где усаживался Уильям Эдди в ожидании феноменов. Он не мог управлять ими, а просто сидел и ждал, когда они сами появятся. На двери кабины висело одеяло, что создавало в кабине полную темноту. Вскоре после того как Уильям залезал в этот шкаф, одеяло откидывалось и вперед выходила фигура какого-нибудь умершего мужчины, женщины или ребенка... которая сначала была твердой и видимой, но в следующую же минуту превращалась в ничто и становилась невидимой. Фигуры растворялись на виду у всех наблюдателей.

До прибытия Е.П.Б. появлявшиеся фигуры представляли собой либо краснокожих индейцев, либо американских или европейских родственников гостей Эдди. Но с первого же сеанса в ее присутствии перед нами начали появляться духи других национальностей. Среди них был грузинский мальчик-слуга с Кавказа, торговец-мусульманин из Тифлиса, русская девочка-крестьянка и другие... Появление подобных фигур в комнате для сеансов у этих бедных, почти неграмотных вермонтских фермеров, у которых не было ни денег на покупку театрального реквизита, ни опыта по его использованию, даже если бы он был у них, ни места, где они могли бы припрятывать его, было для каждого очевидца убедительным доказательством того, что эти призраки были настоящими. В то же время это показывает, что странная способность вызывать эти образы из того места, которое у азиатов называется камалока, принадлежала госпоже Блаватской. Впоследствии, когда прошло уже долгое время, меня посвятили в то, что она вызывала их посредством своих собственных развитых мощных способностей.

Е.П.Б. сделала все возможное, чтобы возбудить во мне подозрение относительно ценности феноменов Уильяма Эдди как доказательства разумного управления духами со стороны медиумов, говоря мне, что если они настоящие, то должны быть двойниками медиума, который выходит из своего тела, принимая вид другого человека; но я не верил ей. Я приводил тот довод, что эти формы обладали таким разнообразием в росте, комплекции и внешности, что не могут быть масками Уильяма Эдди; что они являются тем, чем кажутся, а именно духами умерших. Временами наши споры становились весьма жаркими, ибо в то время я не слишком глубоко проник в вопрос о пластической природе человеческого двойника, чтобы оценить силу ее намеков, тогда как восточную теорию майи я не знал вообще. Цель, однако, как она мне сказала, состояла в том, чтобы убедиться в моей склонности ничего не принимать на веру и упорно держаться за те факты, которые я знал, и за идеи, которые я приобрел...

В ноябре 1874 года, когда все мои исследования были завершены, я вернулся в Нью-Йорк и нанес визит Е.П.Б. на ее квартире на Ирвинг Плейс, 46, где она провела для меня несколько сеансов столоверчения и общения со стуками, получения посланий от всяких персонажей, в основном от невидимой мыслящей силы, которая называла себя – Джон Кинг [король]... Я думал тогда, что это подлинный король Джон, настолько убедительной показалась мне его личность, и я не мог вообразить, что это может быть кто-то другой. Но теперь, видя, что Е.П.Б. способна творить в плане проведения майявических (т.е. гипнотических) иллюзий и управления стихиями, я убежден, что Джон Кинг представлял некую поддельную сущность, которая подчинялась ей как марионетка и использовалась в качестве помощника при моем обучении. Поймите меня, эти явления были реальны, но их причиной не был развоплощенный человеческий дух... Она поддерживала эту иллюзию в течение месяцев... и я наблюдал многочисленные явления, которые выполнялись предполагаемым королем Джоном...

Она вертела для меня столы с наличием контакта между ее руками и столом и без него; производила тихие и громкие стуки – иногда при этом держа руку в шести дюймах над поверхностью, иногда кладя свою руку поверх моей на стол; получая волшебным образом послания для меня от поддельного короля Джона, которые при помощи стуков и алфавита я записывал на листочках бумаги... В конце концов мне показалось, что некоторые из этих посланий, относившиеся к третьим лицам, стоит сохранить, и поэтому я по пути домой приобрел записную книжку, какие бывают у журналистов. Добравшись домой, я показал ей эту книжку и объяснил, для чего она предназначается. В этот момент она сидела, а я стоял. Не притрагиваясь к книжке, не делая никаких мистических пассов или знаков, она попросила меня положить ее ко мне за пазуху. Я так и сделал, и после минутной паузы она попросила меня вынуть ее и заглянуть внутрь. Вот что я обнаружил: на оборотной стороне передней обложки химическим карандашом было написано следующее:

Джон Кинг,

Генри Морган, его книга.

4 день четвертого месяца 1875 от Р.Х.

Под этими словами был изображен розенкрейцерский камень; над дугообразной короной, украшенной драгоценностями, слово «судьба», ниже – ее имя, «Елена», вслед за тем шло нечто вроде «99», потом что-то смазанное, и затем просто +... Одной из примечательных особенностей этого примера психодинамики является тот факт, что никто, кроме меня, не притрагивался к книжке после того, как она была приобретена; она находилась в моем кармане до того момента, как я показал ее Е.П.Б. с расстояния примерно в два или три фута, после этого я сам положил ее за пазуху, вынул через мгновение, когда мне сказали это сделать, и след от записи и рисунка химическим карандашом был оставлен в течение того времени, пока она находилась во внутреннем кармане моего сюртука. Кроме того, надпись на внутренней стороне обложки была очень специфичной... Это было сделано затейливым, но вполне характерным почерком, непохожим на почерк Е.П.Б., но идентичным с тем, которым были написаны остальные послания от Джона Кинга – от самого первого до последнего. Значит, Е.П.Б., обладая способностью оставлять видимые рисунки, перенесла из своего ума на бумагу образы слов, написанных этим характерным шрифтом; или, если это сделала не она, а какой-то другой знаток этого искусства, то он должен был бы проделать это тем же самым способом – сначала мысленно нарисовав эти слова и рисунки, а затем оставив соответствующий отпечаток на бумаге, т.е. сделал их видимыми так, будто они были написаны химическим карандашом...

Понемногу Е.П.Б. давала мне знания о существовании восточных Адептов и об их способностях и предоставляла мне широкий спектр феноменов, доказывавших ее собственную способность управлять оккультными силами природы...

К началу страницы → Сборник "Иная сторона жизни". Оглавление

 
 

 
html counterсчетчик посетителей сайта
TOP.proext.com ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU