Е.П.Блаватская
Смерть и бессмертие
(сборник статей)
Беседа с «Нулем»
[Ответ теософа]
Некий «Нуль», бросившись на защиту Христа и апостола Павла
ото всех «теософов», — которые ни по отдельности, ни
коллективно никогда и не помышляли нападать ни на одного из
них, — выдвинул против этой организации несколько обвинений
в «Poona Observer» от 26 января. Означает ли сей
псевдоним пустую цифру, как указано в словаре,
или точку замерзания воды на термометрах Цельсия и Реомюра
— оставляем этот вопрос на суд читателя, я же склонна
предположить первое, как наиболее сообразующееся с этим
христианским Дон Кихотом, сражающимся с ветряными
мельницами. Один теософ берет на себя смелость внести
поправки в некоторые чересчур нелепые утверждения
корреспондента «Poona Observer», который обвиняет
теософов в следующих преступлениях:
— В желании уничтожить «все существующие религии... особенно
христианскую», не будучи при этом «очень щепетильными в
выборе средств»;
— В дикости и нелепости «их попыток отождествить Иисуса
Христа и апостола Павла с древними адептами оккультизма»;
— В отрицании «некоторыми теософами существования
таких личностей, как Святой Павел и Христос».
Остальная часть письма и особенно аргументы в пользу
подобных выпадов представляют из себя хитросплетение
недопустимых и антиисторических предположений,
базирующихся на личной и слепой вере в собственную особую
религию, — бездоказательную для всех, кроме христиан, — и не
нуждаются в серьезном рассмотрении для тех, кто отрицает
a priori так называемые «чудеса» — нечто, совершенно
выходящее за рамки законов природы. Пусть «Нуль» запомнит,
что между любым феноменом, каким бы сверхъестественным он ни
казался, но все же согласующимся с этими законами, и
чудом, из числа приведенных им в качестве доказательства
ошибочности предположений теософов, простирается
непроходимая пропасть, охраняемая экспериментальной
физической наукой с одной стороны, и простым здравым смыслом
с другой. Объясним нашу позицию в нескольких словах. Ни один
теософ-оккультист никогда не будет отрицать возможность
«превращения пяти хлебов в шесть хлебов» и даже в «пять
тысяч». В первом случае это явление может быть результатом
того, что каббалисты-практики называют экзосмосом,
во втором — набрасыванием на толпу месмерической майи,
неких колдовских чар. Но ни один теософ, за исключением
новичка или неискушенного ученика (из числа тех, кто
принимает вещи слепо на веру и вопреки доводам разума, чем
доказывает свою непригодность к оккультизму), никогда не
примет как факт ни воскрешение действительно
мертвого тела, ни воплощение Бога в голубя или голубку —
почему тогда христиане насмехаются над сиамским белым слоном
— ни «непорочное зачатие», ни, опять же, чудо «вознесения»,
то есть реальное поднятие на небо и исчезновение там
плотного тела человека. После такого краткого пояснения я
продолжу опровержение трех упомянутых обвинений —
единственных из числа выдвинутых, которые заслуживают хоть
какого-то внимания, поскольку могут ввести неискушенного
читателя в заблуждение относительно нашего Общества в целом.
1) Какое право имеет «Нуль» так огульно обвинять «теософов»
в «нещепетильном выборе средств»? Первый же встреченный им
теософ мог бы ответить на такой упрек простым напоминанием,
что у его «Отца в доме много обителей», другими словами, что
основное Теософское Общество имеет 53 дочерних отделения в
одной только Индии. Поскольку это Общество состоит из тысяч
членов, представляющих почти все известные нации и конфессии,
чьи религиозные чувства никогда не ущемляются и среди
которых немало настоящих христиан (и священнослужителей), до
которых «Нулю» еще надо дорасти, то это обвинение «Нуля»
против всей теософской организации в целом является
абсурдным. Но даже если допустить, что есть некоторые
теософы, которые из желания добиться триумфа своего общего
дела и упрочения позиций теософии, то есть Всемирного
Братства, в единодушной вере в то, что, по их убеждению,
является единственной истиной, попытались бы
уничтожить все существующие [догматические] религии и даже
отрицать само существование Христа и Павла (а это совсем не
так, что я собираюсь доказать), то почему такая политика,
даже в этом случае, должна считаться более разборчивой, чем
аналогичная ей широкомасштабная тактика, применяемая мощной
организацией фанатичных христиан вообще и миссионеров в
особенности.
Готов ли «Нуль» утверждать, что в Индии есть хоть один
падре, который не решился бы «уничтожить все
существующие религии», кроме своей собственной, или
почувствовал бы нежелание отрицать существование индусских
богов и поносить в качестве «мифа» устно и письменно всех
других божественных аватар,
кроме Христа; или постеснялся бы публично либо
конфиденциально объявить Зороастра и Кришну, Будду и
Магомета вкупе с длинным списком «языческих» чудотворцев —
спасителей и риши, пророков и йогов — «мировыми мошенниками»
и фокусниками? Когда преобладающая религия порождает
инквизицию, а на спаде ее таких писателей, как преподобный
м-р Хасти из Калькутты, который, пользуясь врожденной
скромностью нации, отсутствием у нее единства и солидарности
мышления и действий, оскорбляет ее религиозные святыни,
оплевывает ее веру и обливает грязью достоинство ее женщин,
— тогда действительно не приличествует приверженцам такой
религии заявлять, что последователи других вероисповеданий
«не разборчивы в выборе средств».
2) Мы оставляем за непредвзятыми судьями право решать,
почитается ли Иисус в большей степени теософами, которые
видят в нем или в воплощенном им идеале совершенного адепта
(высочайшего в ту эпоху), существо, в нравственном отношении
стоящее намного выше непосвященного человечества, чем
христианами, которые сделали из него несовершенного
солнце-бога,
спасителя и аватары ничуть не лучше, а кое в чем и
уступающего некоторым из его предшественников-аватар. Ни
один теософ, из числа когда-либо интересовавшихся
христианством, — поскольку нашим «языческим» членам
Общества, разумеется, безразлично, существовали ли на самом
деле Христос и Павел или нет — никогда не отрицал
существования этого апостола, являющегося исторической
личностью.
Некоторые из нас, включая несколько образованных
христианских мистиков из британского Теософского Общества,
отрицают только евангелического Иисуса — который
не является исторической личностью, но, тем не менее,
признается «Нулем» и католическими священниками, — но
верят в идеалистического Христа. Другие склонны
видеть истинного Иисуса в адепте, упомянутом в древнейших
талмудических и некоторых христианских книгах под именем
Иешуа бен-Пантера.
Они говорят, что поскольку самое авторитетное доказательство
существования евангелического Христа, когда-либо
предоставлявшееся отчаянными и судорожными усилиями церкви
для критического анализа, является самым неубедительным и
трудно проверяемым, то решение проблемы можно найти в
свидетельствах евреев и даже Иринея. Они утверждают, что
этот Иешу (или Иешуа) был сыном женщины по имени Стада (по
прозвищу Мириам) и Пантеры, римского солдата; что он жил
с 120 до 70 года до н. э.
и был учеником раввина Иешуа бен-Перахиах, своего
двоюродного деда, с которым он во время преследования евреев
Александром Иоаннесом (царем евреев в 106 году до н.э.)
убежал в Александрию, где был посвящен в египетские
мистерии, или магию
и по возвращению в Палестину, будучи обвиненным в ереси и
колдовстве, был допрошен, приговорен к смерти и повешен на
древе позора (римском кресте) в окрестностях города
Люд, или Лидда.
Эта историческая личность (такая же достоверная, как
и любая другая) была великим Адептом. Что касается
Павла, насколько мне известно, никто никогда не считал его
адептом, и менее всего наши оккультисты, поскольку его
биография слишком хорошо известна. Простой изготовитель
палаток (а не «свирепый солдат», как его преподносит
«Нуль»), он был сначала гонителем назареев, затем принял
новую веру и стал ее страстным проповедником. Именно Павел
был истинным основателем христианства, реформатором
небольшой организации, ядро которой состояло из ессеев,
набатеев, терапевтов
и представителей других мистических братств (теософских
обществ древней Палестины), — получившей название
«христианская» более чем три столетия спустя, а именно — при
императоре Константине. Видения Павла от начала до конца
указывают скорее на то, что он был медиумом, а не
адептом, поскольку чтобы стать адептом, необходимы долгие
годы обучения и подготовки, завершающиеся обрядом
посвящения, проведенным высоким Иерофантом.
Ввиду того, что третье обвинение логически опровергается
вышеприведенными доказательствами, показывающими
несостоятельность первых двух, можно считать дело закрытым и
прекратить его. А если, паче чаяния, «Нуль» будет настаивать
на защите своего евангелического Христа от тех, кто считает
его мифом, основанным на историческом Иешу из Лидда, тогда
мне придется попросить его объяснить нам следующее:
1) Как
могло случиться, что Филон Александрийский,
самый точный и самый образованный из историков-современников
евангелического Иисуса; человек, родившийся на 10 лет раньше
и умерший на 15 лет позже его; человек, который несколько
раз в течение своей долгой жизни приезжал в Иерусалим из
Александрии, где он жил, и который, вероятно, посещал
Иерусалим по прошествии всего лишь нескольких лет после
мнимого распятия; короче говоря, автор, который, описывая
различные религиозные секты, общества и объединения
Палестины, прилагал все усилия, чтобы ничего не пропустить,
даже из числа едва достойных упоминания — как, спрашиваю я,
могло случиться, что Филон Александрийский никогда ничего
не слышал об Иисусе, распятии или любом другом событии,
причисленном к так называемым фактам христианской
теологии.
2) Почему
16 знаменитых строчек Иосифа Флавия
о Христе, строчек, появившихся подобно латке на новой одежде
и лишенных всякой связи с предшествующим и последующим
содержанием текста, почему эти строки отвергаются
большинством самих же христианских теологов? Они приписывают
эту явную подделку Евсевию Памфилу,
епископу Кесарийскому,
этому «властителю лицемерных отцов церкви» и «бесчестных
писателей», как его называли Барон Бунсен, Нибур,
д-р Ларднер и некоторые другие. Но если все эти авторы
ошибаются и упомянутые строки не являются вставкой, как они
полагают, почему тогда сам Пейли, автор, страстно желавший
признания своего «Взгляда на доказательства христианства»,
вынужден был, к своему сожалению, признать, что
«свидетельство» (Иосифа) очень трудно считать
удовлетворительным. Тем более, что Иосиф — после того как
фальсификатор, в конечном итоге, заставил его признать в
Иисусе «мессию евреев» и выказать ему такое почтение, что он
едва ли осмеливался называть его человеком, — умер в
возрасте 80 лет упрямым ортодоксальным евреем, презрительно
замалчивая, если не полностью игнорируя, появление и
распятие мессии и все, связанное с ним!
3) Как
«Нуль» объяснит факт полного умолчания и явного
игнорирования Иисуса и его распятия в «Мишне»?
«Мишна», составленная Хиллелом
в 40 г. до н.э., изданная и дополненная (примерно до начала
3-го столетия нашей эры) в Тиверии, где были совершены все
деяния библейских апостолов и чудеса Христа; «Мишна»,
которая содержит полный перечень всех еретиков и восстаний
против авторитета еврейского Синедриона
c 40 г. до н. э. и примерно до 237 г. н. э.; короче говоря,
летопись деяний Синагоги и история фарисеев,
тех самых, которых обвиняют в смерти Иисуса, — как
случилось, что ни один из известных раввинов,
авторов «Мишны», похоже, никогда не слышал об Иисусе или не
замолвил не единого слова в защиту своей секты, обвиненной в
богоубийстве, и фактически хранил абсолютное молчание
относительно этого великого события? Странные
пропуски «всемирно признанных фактов»!
4)
Хочу добавить всего лишь несколько слов по поводу
редакторского примечания в «Poona Observer». Те
теософы, которые изучали христианскую экклезиологическую
историю (?) и литературу, за исключением немногих христиан,
отрицают самым решительным образом не только
божественность, но даже «вероятность божественности
[библейского] Христа». Совершенно верно: «основное кредо
теософов — нет ничего невозможного»; но только до тех
пределов, пока это не вступает в противоречие со здравым
смыслом и не претендует на нечто сверхестественное, в
теологическом смысле этого слова. В противном случае, если
мы поверим в способности Иешуа влиять на движение солнца, в
увеселительную прогулку Ионы-пророка в желудке кита или
возвращение к жизни полуразложившегося тела Лазаря, то я не
вижу причины, почему бы нам, в таком случае, не
провозгласить свою непоколебимую веру в Ханумана,
обезьяну-бога, и его стратегический талант; в Архата,
заставившего гору Меру
вращаться на кончике своего пальца; или в реальное
внутриутробное развитие и последующее рождение Гаутамы Будды
в образе белого слона. Мы, по крайней мере теософы, которые
не «подвергают сомнению наш девиз», берем на себя смелость
провести разграничительную линию в том месте, где
психофизические феномены превращаются в чудовищные
несуразности — чудеса, которые мы в избытке находим в
Библии. А теперь, вторя «Нулю», мы тоже можем сказать:
«Пусть все “разумные люди” зададут себе вопрос: кто —
христиане или теософы — более “рассудительные” и надежные
“проводники”?»
Теософская единица
Эта статья
является репликой на статью «Разговор с теософами» и была
напечатана с ней в одном номере.
Eпифаний в своей книге против ересей (IV в.)
приводит следующую родословную Иисуса:
(См.
Mr.Jerald Massey. «Yesus and the Recorda of his
Time»
в
апрельском номере
«The Spirityalist», 1878).
Иосиф Флавий (ок. 37 — ок. 100) —
иудейско-римский историк, автор «Иудейской войны»,
«Иудейских древностей» и других сочинений, имевших
целью возбудить у римских властей сочувствие к
еврейскому народу, потерпевшему поражение в
иудейской войне, защитить и поднять престиж
иудаизма. В период войны с Римом Иосиф был
военачальником. Видя неизбежность поражения иудеев,
сдался в плен, стал придворным историографом Флавиев
(династии римских императоров). Книги Иосифа
являются ценным источником по истории
предшествовавшей и современной христианству эпохи.
К началу страницы → К
оглавлению сборника "Смерть и Бессмертие"
|