Е.П.Блаватская
Хроники Познания Истины
(сборник статей)
Назад к оглавлению
«СВЕТ АЗИИ»[1] *
Поэма в стихах индийского буддиста
Весьма своевременно вышла в свет работа в поэтической форме, одна из тех, чей сюжет, несомненно вызовет дискуссию и резкую критику, хотя ее внешнее оформление безупречно. Она посвящена «Верховному, Великому Магистру и Кавалерам самого
величественного ордена — Звезда Индии»; автор ее — г-н Эдвин Арнольд, Кавалер ордена «Звезда Индии», директор Декан-колледжа в Пуне — проведя несколько лет в Индии, очевидно, изучил эту тему con amore. В предисловии он
выражает надежду, что настоящая работа, а также его «Индийская Песнь Песней» — оставят память о том, кто любил Индию и индийский народ». И надежда эта не беспочвенна, поскольку, если кто из западных поэтов и завоевал право на
благодарную память азиатских народов и если кому суждено жить в их сердцах, так это автору «Света Азии».
Новизна, а с христианской позиции, неприемлемая манера изложения сюжета, уже повергла в изумление одного критика. Описывая обложку тома как «яркую, в желто-золотистых тонах», он полагает, что эта книга «особенно ценна потому... что исходит от человека,
который в течение долгого пребывания в Индии впитал в себя философию буддизма». Это, добавляет он, «не критика религии, заведомо считающейся ложною, но трогательное изложение религии, содержащей столь много истинного, устами ее
приверженца [sic]». Многие идентифицируют «воображаемого приверженца буддизма», о котором г-н Арнольд пишет в предисловии, с самим автором, который теперь, выражаясь словами его критика, «предстает перед нами в своем истинном
свете». Мы рады этому; это редкий комплимент любому писателю нынешнего поколения, чьи пристрастия к догмам вынуждают слишком многих придерживаться чуждых им взглядов. Что же касается нас, то мы рассматриваем эту поэму как поистине
замечательный образец литературного таланта, насыщенный философской мыслью и религиозным чувством — короче говоря, это как раз та книга, которая нам нужна в эпоху Science of Religion и всеобщего свержения богов древности.
Мильтоновские строки поэмы полны глубокого смысла, просты, но убедительны, без тех метафизических намеков в ущерб смыслу, на которые, казалось бы, напрашивается сюжет и которые столь любимы нашими современными английскими поэтами. Все повествование полно неповторимой красоты и
значения, что отнюдь не свойственно другим недавно появившимся поэмам. Одна из них — «Pheidippides», идилия г-на Браунинга, в которой ее неотесанный герой — аркадский бог в образе козла, — представляет весьма жуткий контраст
кроткому индусскому Спасителю. Тема, выбранная г-ном Арнольдом, одна из самых величественных, как бы резко она ни звучала для христианского слуха. И она достойна его пера так же, как сам поэт — сюжета. Описания, пронизанные
целостностью восточного колорита; правдивое изложение основного сюжета, мастерски раскрывающего характер Будды, столь же изысканны, сколь уникальны; ибо впервые в истории западной литературы эта личность предстает во всем богатстве
ее неподдельной красоты. Нравственное величие героя — этого принца королевской крови, который мог бы быть «Богом Богов», но который
...променял богатства мира на чашу нищего,
так же как и становление его философии — плод нескольких лет уединенной медитации и борьбы со своим смертным «я», показаны чрезвычайно утонченно. Поэма начинается победоносным ликованием всей природы — вселенским гимном при виде
освобождающей Мир души:
Сказанье о Будде, спасителе Мира,
О князе Сиддхарте, о том,
Кому на земле и в пространстве эфира
Нет равного светлым умом,
О том, кто учил, всех усердней и ране,
Закону о вечной, блаженной Нирване
Какой бы ни была последующая судьба всех мировых религий и их основателей, имя Гаутамы Будды, или Шакьямуни[2], никогда не будет забыто; оно будет жить в сердцах миллионов его последователей.
Проникновенная история Будды, полная каждодневного и ежечасного самоотречения на протяжении почти восьмидесяти лет, глубоко тронула всех, изучавших его жизнь. Любой искатель чистейшего, высочайшего идеала религиозного
реформатора в мировых рекордах прошлого, после знакомства с жизнеописанием Будды оставляет дальнейшие попытки. В мудрости, усердии, скромности, чистоте жизни и мысли, в своем стремлении принести пользу человечеству, в
призыве к добру, терпению, состраданию и кротости, Будда превосходит всех других реформаторов так же, как Гималаи — все другие вершины. Изо всех основателей религий он был единственным, кто не нашел ни одного злого слова, даже
упрека для тех, чьи взгляды отличались от его собственных. Его доктрины — воплощение вселенской любви. Не только наши филологи — равнодушные анатомы веками освященных верований, расчленяющие жертвы своих критических исследований, но даже
те, кто с предубеждением относятся к его вере, с неизменным почтением отзываются о Гаутаме. Нет ничего возвышеннее и чище его социального и нравственного кодекса. «Этот нравственный кодекс, — говорит Макс Мюллер, — даже взятый в
отдельности — один из самых совершенных, которые когда-либо знал мир»[3]
В своей работе «Le Bouddha et sa religion» (р.5) Бартелеми Сент-Илер достигает апогея благоговейного признания. Он «не колеблясь заявляет», что «среди основателей религий нет никого чище и трогательнее Будды. Его жизнь ничем не запятнана
и неустанный героизм равноценен убеждениям... А сам он — совершеннейший образец всех добродетелей, которые проповедует; самоотверженность и сострадание, неизменная кротость Будды никогда, ни на мгновение не оставляли его...»
И он умирает на руках у своих учеников «с безмятежностью мудреца, творившего добро в течение всей своей жизни и, несомненно, познавшего истину». Это настолько верно, что даже отцы ранней римско-католической церкви —
канонизировавшие святых, проявляя легкомысленное безразличие к тому, что грядущим поколениям станет известно об особенностях ранних веков христианства — утверждали, что он был одним из их новообращенных, и под именем святого
Иосафата занесли его в «Золотое Предание» и «Мартиролог»[4] как правоверного католического святого[5], причисленного к лику блаженных. По сей день в Палермо стоит
церковь, посвященная Будде под именем Диво Иосафат[6].
Именно Буддийскому канону и Священным историческим книгам Цейлона, частично переведенным досточтимым Дж. Тернером c древнего пали, и особенно талантливому переводу «Лалитавистары», осуществленному Бабу Раджендралалом Митрой — мы обязаны
всем, что знаем об истинной жизни этой замечательной сущности, которого автор поэмы так удачно назвал «Светом Азии». И ныне поэзия сплетает на его могиле венки из златоцветника.
Г-н Арнольд, как он сам говорит в предисловии, заимствовал некоторые сведения из работы Спенса Харди и изменил не один отрывок в повествовании. Он признается, что стремился «изобразить жизнь и характер, а также познакомить с философией этого
благородного героя и реформатора, принца Гаутамы из Индии», и напоминает читателям, что лет тридцать тому назад «Европа знала слишком мало или почти совсем ничего не знала об этой великой религии Азии, которая, тем не менее, существовала в
течение двадцати четырех веков и до наших дней превосходит по численности своих последователей и области распространения все другие вероисповедания. Четыреста семьдесят миллионов наших современников живут и умирают,
следуя принципам Гаутамы...», чье «возвышенное учение наложило неизгладимую печать на современный брахманизм... Более трети человечества обязано своими нравственными и религиозными убеждениями этому величайшему принцу, чья
личность... предстает перед нами как в высшей степени возвышенная, кроткая, святая и самая милосердная... в истории Мысли... ни один поступок или слово... не запятнали безупречную чистоту и сострадание этого индийского Учителя...»
Теперь мы перейдем к объяснению некоторых священных легенд.
Далее следует пространное изложение поэмы, перемежающееся многочисленными цитатами].
* Статья впервые опубликована анонимно (как и многие другие статьи Е.П.Блаватской) в журнале «Theosophist», Vol. 1, №
1, October, 1879, p. 20—25; на русском языке — Блаватская Е.П. В поисках оккультизма. — М., Сфера, 1996. С. 210—215. Пер. Т.О.Сухоруковой.
[1] «Свет Азии, или Великое Самоотречение (Махабхинишкрамана)». Жизнь и учение Гаутамы, Принца Индии и Основателя буддизма. Рассказанные в стихах индийским буддистом,
Эдвином Арнольдом, Магистром гуманитарных наук, Кавалером ордена Индийской империи 2-й степени, Кавалером ордена «Звезда Индии» 3-й степени. В прошлом директор Декан-колледжа, Пуна, и член Совета Бомбейского университета. Лондон, 1879.
[2] Он принадлежал к роду Шакья, ведущего свое происхождение от Икшваку и составлявшего одну из многочисленных ветвей Солнечной династии; раса, которая появилась в Индии 2300 лет до Р.Х., «как
гласят эпические поэмы Индии. Муни означает “святой” или “аскет”, отсюда — Шакьямуни».
[3] «Буддизм», «Chips from a German Workshop», V.I, р.217.
[4] «Золотое Предание»— «Golden Legend or Lombardica historia» — одно из самых популярных религиозных сочинений средневековья, сборник легендарных жизнеописаний
выдающихся святых. Составлен в XIII в. итальянским летописцем, доминиканским монахом, архиепископом Генуи, Якобом де Воражин.
Мартиролог (от греч. martyros свидетель, мученик и logos слово) — сборник житий христианских мучеников.
[5] Включен также в число православных святых. Житие индийского царевича Иосафата вошло в «Четьи-Минеи».
[6] См. «Speculum historiale» Винцентия из Бовэ, XIII век. Макс Мюллер подтверждает историю о превращении великого основателя буддизма в одного из многочисленных папских святых. (См.
«Contemporary Review», июль, 1870, с. 588.) Полковник Юл рассказывает («Book of Ser Marco Polo», 1875, vol. II, p. 308), что история о Варлааме и Иосафате признается Баронием и содержится в «The Roman Martyrology», написанном по
приказу папы Григория XIII и пересмотренном по настоянию папы Урбана VIII; перевод с латинского на английский осуществлен Дж.К. из Общества Христа...