|
ПИСЬМА МАХАТМ
Письма 34-57
перейти к оглавлению
С.Мозес – Синнетту
Университетский Колледж, Лондон, W.C., 26 ноября 1881 г.
Комментарии на этом письме написаны чернилами
на оригинале рукой К.Х.
Мой дорогой Синнетт!
Мне бы следовало ответить на ваше письмо до этого, но я задержался до тех
пор, пока не имел удовольствия побеседовать с миссис Синнетт. Я имел эту беседу
к великой моей радости. Она, как и можно было ожидать по вашим словам, полностью
убеждена в реальности того, что она видела и слышала. Подобно мне, она не знает,
как понимать последний уход. Я хочу сказать – в отношении моих опытов с духами.
Я действительно не знаю, что об этом сказать. Нет способа сгармонизировать факты
с предъявленным требованием: и на ваше убеждение, что «Братья не могут быть
несведущи... не могут ошибаться», я могу только ответить что, несомненно, они
могут и то и другое по отношению ко мне.
Однако, это могло быть только моим мнением, если бы у меня не было
неразрывной цепи документальных и других свидетельств, идущих в абсолютной
последовательности с первого появления Императора и вплоть до вчерашнего дня.
Все они являются датированными сообщениями, записками и записями, которые сами
за себя говорят, и сущность (содержание) которых может быть удостоверена знанием
моих друзей, которые вместе со мною интересовались и занимались этим делом.
Когда Старая Леди впервые намекнула на какую-то связь между «ложей» и мною, я
сразу же вник в это дело с Императором и возвращался к нему снова и снова. Вот
одна запись, которую я переписываю. 24 декабря 1876 г.: Я задал несколько
вопросов относительно одного письма от Е.П.Б., в котором она говорит в ответ на
моё письмо: «Если вы глубоко убеждены, что я не поняла вас, то и ваша интуиция и
ваш медиумизм подвели вас... Я никогда не говорила, что вы ошибочно приняли
Императора за другой дух. Его нельзя спутать с другим, раз он знаком. Он знает,
и да будет это имя благословенно навеки. Вы хотите объективных доказательств о
Ложе. Разве у вас нет Императора и разве вы не можете спросить его, говорю ли я
правду?»
На это был написан длинный и точный ответ. Среди прочего там было следующее:
(Первое лицо И. всегда употребляет во множественном числе, почему?)
«Мы уже говорили вам, что ваши Американские друзья не понимают ни вашего
характера, ни вашей тренировки, ни вашего духовного опыта. До сих пор ваша
интуиция вас не подводила, и это защищало вас. Мы не в состоянии сказать, (!)
насколько любой из тех, с кем ваш корреспондент сообщается, может дать ей
правильное описание о вас. Это сомнительно, поскольку мы знаем, хотя некоторые
обладают силами Мага. Но даже он не понимает (!!). Я попробую ещё одного
честного медиума – Эглинтона, когда он уедет, и посмотрю, что это даст. Я сделаю
это для Общества. У него другая работа, не та, что у нас, и он не интересуется
вашей внутренней жизнью. Если кто обладает силою, то не хочет её применить. Мы
не понимаем, делается ли вид, что мы сами дали какую-либо информацию. Кажется,
что намёк был дан без прямого указания. Мы сразу можем ясно сказать, что на эту
тему у нас никогда не было никаких сношений с вашим другом. Она вас никоим
образом не знает, и мы ничего не знаем об этой Ложе или Братстве...»
(По поводу того, что я принял за Императора духа, играющего его роль, было
сказано).
«Несомненно, вы не приняли никакого другого духа за нас. Это было бы
невозможно. Мы те, какими мы открылись вам; и никакие другие. Наше имя и
присутствие не могли быть приняты за что-то другое. Мы всегда были вашими
хранителями, и никто другой не занимает нашего места».
Нет, шестые принципы нельзя подменить.
И так далее безошибочно. Здесь я могу сказать, что Император заявил, когда он
первый раз пришёл ко мне, и много раз впоследствии, что он был со мною всю мою
жизнь, хотя я не сознавал его присутствия, пока он не открыл его – несомненно не
на горе Афон, – но совсем в другом месте и другим образом. Последовательное
развитие моего медиумизма происходило непрерывно. Там нет никакого пробела.
Теперь объективный медиумизм кончился, и открылось моё внутреннее духовное
чувство. Только вчера я искал и получил от Императора, которого я ясно видел и
слышал, точное и определённое подтверждение того, что он так часто мне повторял,
что мне стыдно искать дальнейших объяснений. Но каково бы ни было объяснение,
будьте уверены, что он, несомненно, не только не является Братом, но даже ничего
не знает о таких существах. (1)
Ваше предостережение, что я нахожусь на ложном пути, если думаю, что это
выдуманная Старой Леди история, принято во внимание; нужно прислушиваться ко
всяким теориям, чтобы получить объяснение таким вещам; но меня бы не видели
годами защищающим её от всякой клеветы, если бы я считал её способной на грубый
обман. Однако, от вашего критического ума не скрывается и то, что утверждение,
такое как это, будучи сопоставлено с таким ясным и совершенным свидетельством,
как моё, должно быть способным служить доказательством в какой-то степени, если
к нему серьёзно отнестись. К несчастью, тот факт, что не только выдвинутые
утверждения несовместимы со всеми фактами; но утверждаемые выдвинутые факты как
раз являются теми и только теми, которые были рассказаны мною и потому стали
известными; а сделанные догадки настолько нелепы и так далеко расходятся с
истиной, что может быть доказано свидетельствами, исходящими не только от меня,
что ясно, что они являются только попытками отгадать.
Это разрушительная критика с отрицательной стороны. Какие же положительные
доказательства предъявлены? Никаких. Может ли быть какое-нибудь дано? Этот Брат,
который бросил на меня взгляд на горе Афон и принял стиль и титул Императора.
Что он когда-либо сказал мне и рассказывал? Когда и где он появлялся и какие
доказательства он может дать об этом факте? В течение долгого общения, на какое
он ссылается, он, наверное, мог получить доказательства, чтобы опровергнуть
такие предположения, как вышеприведённые.
Если нет, то любой здравомыслящий человек будет знать, какое делать
заключение.
Простите меня, что я так подробно это разбираю. В сущности, я вижу, что я
пришёл к такому месту, где сходятся две дороги, и я с грустью опасаюсь, что
Фрагменты Оккультной Истины показывают, что спиритизм и оккультизм несовместимы.
Я бы от всего сердца сожалел, если бы вы потратили своё время и силы на что-то,
что наглядно не опиралось бы на Истину. Отсюда моё желание исследовать этот
вопрос. Иначе вы говорите о Старой Леди, «подумайте только, какие возможности я
имел, чтобы сформировать мнение».
С сердечными пожеланиями, всегда ваш, У. Стейнтон Мозес.
Так же мадам Лебендорф была ясно видима и слышима русской девочке-медиуму....
Так же Иисус и Иоанн Креститель – Эдварду Мэйтленду, такому же искреннему,
честному и чистосердечному, как С.М., хотя никто из них не знал того другого
Иоанна Крестителя и не слышал Иисуса, который есть духовная абстракция, а не
живой человек той эпохи. И разве Э. Мэйтленд не видит Гермеса первого и второго,
и Илию и т.д. Наконец, разве м-с Кингсфорд не так же уверена, как С.М. в
отношении <+>, что она видела и разговаривала с Богом!! И это произошло лишь
несколько вечеров после того, как она разговаривала с духом собаки и получила от
него письменное сообщение? Перечтите, мой друг, перечтите ещё раз «Душа и т.д.»
Мэйтленда; см. стр. 180, 194, 239 и 267-8-9 и т.д. И кто является более чистым
или более правдивым, нежели эта женщина или Мэйтленд! Тайна, тайна – вы
восклицаете – мы ответим: невежество, порождение того, во что мы верим и что
хотим видеть.
(1) Какой-то Брат? Знает ли он или даже вы сами, что подразумевается под
названием «Брат»? Знает ли он, что мы подразумеваем под Дхиан-Коганами или
Планетными Духами, под развоплощёнными и воплощёнными Лха? Под – но это остаётся
и должно ещё остаться на какое-то время только досаждением духа для всех вас.
Моё письмо конфиденциальное. Вы можете пользоваться этими аргументами, но не
моим авторитетом и именем. Всё это будет вам объяснено, будьте уверены. Живой
Брат может показаться и быть de facto неосведомлённым обо многом. Но чтобы
всезнающий Планетный Дух показал себя совершенно незнающим, что творится вокруг
– это что-то чрезвычайное.
Субба Роу – Е.П.Б.
Трипликан, Мадрас, 3 февраля, 1882 г.
Уважаемая Мадам!
Благодарю вас за ваше письмо от 28-го числа прошлого месяца. Я считаю весьма
желательным, чтобы вы приехали сюда, если обстоятельства позволяют, ко времени
приезда Олькотта из Калькутты. Нет сомнений, я лично очень желаю повидаться с
вами; но это не является важной причиной, чтобы просить вас сюда приехать. Хотя
здесь ещё не основано никакого Филиала Теософического Общества, имеется довольно
много джентльменов, искренне симпатизирующих нашим целям и намерениям, и кто
были бы очень рады встрече с вами. Они крайне мало знают о полковнике Олькотте,
за исключением того, что они подобрали из его публичных речей. Но ваша
«Разоблачённая Изида» произвела очень сильное впечатление на их умы. Я уже
уведомил некоторых из этих джентльменов, что полковник Олькотт прибудет сюда к
концу этого месяца, и они горячо просили меня написать вам, с пожеланием, чтобы
вы тоже приехали. Я весьма рад узнать, что вам почти удалось обратить м-ра
Р.Рагунатха Роу к теософии. Он – человек с весьма глубокими убеждениями и
серьёзный искатель истины и наверняка окажется очень полезным в продвижении дела
теософии. Здесь имеются, я полагаю, также несколько европейцев, которые весьма
желают увидеть вас. Поэтому, пожалуйста, подумайте, не можете ли вы уделить пару
дней, чтобы удовлетворить ожидания этих джентльменов.
Если сказать вам правду, то это есть моё «искреннее убеждение», что Индия ещё
не потеряла своих адептов и своё «Непроизносимое Имя» – утерянное Слово! Индия
ещё не мертва духовно, хотя она быстро умирает. Мы ещё имеем даже людей среди
нас – в сохранности от приставаний высокомерных британских чиновников и наглых
миссионеров, в тёмных горных пещерах и непроходимых лесах, которые почти
достигли берега океана Нирваны. Мы ещё имеем путеводную нить, чтобы понимать
учение наших древних Риши и доктрины всех других систем Философии, которые
возникли от Древней Религии Мудрости. И я отваживаюсь утверждать (хотя вы можете
и сомневаться в этом), что у нас имеется ключ, чтобы разыскать «Утерянную
Формулу», если она поистине уже утеряна. Это не пустое хвастовство, уверяю вас.
Настоящая истина появится на свет, когда настанет должное время. Следует
запечатлеть в умах английских теософов, что эти люди не слишком-то желают, чтобы
их существование было ими признано. Для них имеет весьма малое значение,
управляется ли Индия хорошо или плохо английскими чиновниками, обращаются ли
европейцы с местными жителями с высокомерным презрением или нет, и допускается
ли истина Йога Видьи современными скептиками или нет. Они приняли, я полагаю,
все возможные меры, чтобы скрыть своё существование. Эти суровые мистики
доступны только искренне верящим в Йога Видью и в существование этих Адептов.
Даже если какому-то английскому теософу, подобному м-ру Хьюму, и удалось бы
случайно ухватиться за одного из этих людей, то он скоро начнёт сомневаться в
его философии. Его внешность будет неприятна утончённому вкусу английского
джентльмена. Внешне его поведение будет как у сумасшедшего или идиота, и он
будет намеренно нести чушь, чтобы отогнать посетителя.
Если, однако, посетитель всё ещё верит, что сумасшедший перед ним является
адептом, то мистик несомненно укажет ему оставить семью, состояние и положение,
одеться в лохмотья и следовать за ним в гущу леса, прежде чем принять его в
ученики. Имеется ли хоть один английский теософ, готовый на это?
Но почти что невозможно, мадам, побудить кого-либо из этих мистиков появиться
перед публикой и рассеять сомнения, которые питают скептики относительно
реальности Йога Видьи и существования Адептов. Боюсь, что их невозможно склонить
сделать по крайней мере даже столько, сколько уже сделали К.Х. и М. для
английских теософов, и причину этого не следует далеко искать. Гималайские
Адепты не боятся, что им будут досаждать каким-то образом англичане, если их
существование станет известным им. Но Адепты в Индии, я полагаю, поистине
опасаются, что если их существование станет известным публике, то настанет конец
их спокойному Самадхи и уединению.
(Не физически «боятся», но справедливо опасаются увидеть свои надёжные
прибежища осквернёнными, а самих себя – окружёнными антипатичной толпой. М.)
Понадобится некоторое время, прежде чем можно будет просить этих мистиков
сделать что-то ради теософов.
Я не знаю, о ком вы говорите в вашем письме, указывая, что один из двух
адептов в Индии, которых вы знаете, находится теперь недалеко от меня. Та
малость оккультизма, которая всё ещё имеется в Индии, сосредоточена в этом
округе Мадраса, и в этом вы убедитесь со временем. Великое возрождение Йога
Видьи во время нашего великого Шанкарачарьи имела своё начало в этой части
Индии. И с того времени вплоть до сегодняшнего дня южная Индия никогда не
подвергалась несчастью быть покинутой всеми своими посвящёнными. Так как те
несколько посвящённых, которые всё ещё имеются здесь, не могут жить в небольших
общинах, как ваши Гималайские Адепты, то они живут как одинокие отшельники в
немногих священных местах в этом округе.
Мы можем со временем принять какую-то обрядную систему посвящения для второй
Секции, и я не вижу причин, почему бы мы не могли иметь в будущем определённый
курс систематического оккультного обучения для тех, кто допущены в упомянутую
секцию. Поэтому я передал вам вслед за этим мой план осуществления этого. Я был
бы весьма рад увидеть эту секцию в будущем, состоящую из настоящих посвящённых,
действующих согласно наставлениям, данным Адептами первой Секции.
Т. Субба Роу
(Неплохо бы проконсультироваться с этим молодым человеком также насчёт
предполагаемого руководства. М.)
М. – Синнетту
Получено в Аллахабаде около февраля 1882 г.
Ваш «прославленный» друг не имел в виду быть «сатирическим», какие бы другие
значения ни вкладывались в его слова. Ваш «прославленный» друг просто испытывал
печаль при мысли о том великом разочаровании, какое К.Х. наверняка будет
испытывать, когда вернётся к нам. Первый взгляд назад в прошлое, на работу,
которая так близка его сердцу, откроет ему такие образчики обмена взаимных
чувств, как эти два здесь приложенные. Недостойный, горький, саркастический тон
одного принесёт ему столь же мало радости, как недостойный, глупый и ребяческий
тон другого. Я бы не коснулся этого предмета, если бы не так неправильно поняли
мои чувства, под впечатлением которых написано моё последнее письмо. Лучше, если
я буду откровенен с вами. Обращение «Высочество», на которое у меня нет ни
малейшего права, гораздо более напоминает сатиру, чем что-либо другое, мною до
сих пор сказанное. Но так как «брань на вороту не виснет», я не обращаю на это
внимания, советуя вам делать то же самое, и не искать сатиры там, где она не
подразумевалась, и что было лишь откровенностью речи и правильным определением
ваших чувств по отношению к туземцам.
Разумеется, ваш поверенный знает лучше. Если этот абзац не является
клеветническим, то всё, что я могу сказать, это что ваш свод законов о клевете
весьма нуждается в пересмотре. У вас, несомненно, будут неприятности с ней
относительно «женского филиала». Её презрение к этому полу безгранично, и едва
ли её можно будет убедить, что из этих кругов когда-либо будет какая-нибудь
польза. Я опять буду с вами откровенен. Ни я сам, ни любой из нас – К.Х.
совершенно исключается из этого вопроса – не согласились бы стать основателями,
не говоря уже о том, чтобы стать руководителями женского филиала, так как все мы
достаточно устали от своих последовательниц. Всё же мы признаём, что великая
польза может получиться из такого движения, ибо женщины имеют большое влияние на
своих детей и мужчин дома. Вы, будучи старым и опытным знатоком в этом
направлении, могли бы вместе с мистером Хьюмом принести огромную пользу К.Х., из
поля действия «любвеобильной натуры» которого женщины, за исключением его
сестёр, всегда были исключены, и где только царствовала любовь к своей стране и
человечеству. Он ничего не знает об этих творениях, вы же знаете. Он всегда
ощущал надобность привлечения женщин; однако, никогда не хотел вмешиваться. Тут
вам случай помочь ему.
С другой стороны мы утверждаем, что знаем больше о тайных причинах событий,
чем вы, светские люди. Я скажу, что причинами, парализующими прогресс
теософического общества, является поношение и оскорбление основателей и общее
неправильное понимание целей Общества, и ничто другое. Нет недостатка в
определённости этих целей, если бы только их надлежаще объяснили. Членам хватало
бы что делать, если бы они устремились к действительности с половиной той
горячности, с какой они преследуют мираж. Я с сожалением нахожу, что вы
приравниваете теософию к намалёванному дому на сцене, так как в руках истинных
филантропов и теософов она могла стать такой сильной, как неприступная крепость.
Положение таково: люди, вступающие в Общество с единственной целью достигнуть
власти и ставящие овладение оккультными науками своей единственной и главной
целью, могут с таким же успехом не вступать в него; они обречены на
разочарование так же, как и те, которые совершают ошибку, позволяя себе думать,
что Общество не есть что-то другое. Как раз потому, что они слишком много
проповедуют о «Братьях» и слишком мало или совсем не проповедуют о Братстве,
потому, именно, они терпят неудачу. Сколько раз нам пришлось повторять, что те,
кто вступают в Общество с единственной целью войти в контакт с нами, с целью
если не приобретения, то, по крайней мере, убеждения в реальности таких сил и
нашего объективного существования – те преследуют мираж. Я ещё раз повторяю.
Только тот, у кого в сердце любовь к человечеству, кто способен в совершенстве
охватить идею о возрождении братства на практике, только тот имеет право
обладать нашими тайными учениями. Только он один никогда не злоупотребит своими
силами, так как в этом случае нечего бояться, что он обратит их на себялюбивые
цели. Человек, который не ставит блага человечества выше своего собственного
блага, не достоин стать нашим учеником, он не достоин стать выше в познаниях,
чем его сосед. Если ему хочется феноменов, пусть он довольствуется явлениями
спиритизма. Таково действительное состояние вещей. Когда-то было время, когда от
моря до моря, от гор и пустынь севера до великих лесов и равнин Цейлона была
только одна вера, один боевой клич – спасти человечество от страданий невежества
во имя Того, кто первый учил солидарности всех людей. А сейчас? Где величие
нашего народа и Единой Истины? Это – вы можете сказать: прекрасные видения,
которые когда-то были реальностью на Земле, но угасли подобно свету в летний
вечер. Да, теперь мы находимся среди борющихся людей, упрямых, невежественных,
ищущих познания истины, и всё же не способных её найти, ибо каждый ищет её
только для своей собственной частной пользы и удовлетворения, не уделяя ни одной
мысли другим. Разве вы, или вернее они, никак не поймут истинного значения и
объяснения того великого крушения и опустошения, которые пришли в нашу страну и
угрожают всем странам – вашей прежде всего? Это эгоизм и исключительность убили
нашу страну и убьют и вашу, которая, вдобавок, имеет ещё некоторые недостатки,
которых я не назову. Мир заволок облаками свет истинного знания, а эгоизм не
дозволит его восстановления, ибо он исключает и не хочет познать полного
братства всех тех, кто родился под одним и тем же нерушимым законом природы.
Вы опять ошибаетесь. Я могу упрекнуть ваше «любопытство», когда знаю, что оно
бесполезно. Я не способен рассматривать как «дерзость» то, что является только
свободным применением интеллектуальных способностей для размышления. Вы можете
смотреть на вещи в ложном освещении, и вы часто это делаете. Но вы не
сосредотачиваете всего света на самом себе, как поступают некоторые, и это
является превосходящим качеством, которым вы владеете в отличии от других нам
известных европейцев. Ваша привязанность к К.Х. искренна и горяча, и это ваше
искупающее качество в моих глазах. Зачем вам тогда ожидать мой ответ с
какой-либо нервозностью? Что бы ни случилось, мы двое всегда останемся вашими
друзьями, так как мы не упрекнём искренность даже тогда, когда она явлена в
предосудительной форме попирания распростёртого врага – несчастного Бабу.
К.Х. – Синнетту
Получено около февраля 1882 г.
На ваш первый вопрос можно ответить: «Можете ли вы что-нибудь сделать, чтобы
помочь Обществу?» Хотите, чтобы я говорил откровенно? Ну, я скажу: «нет», ни вы
сами, ни сам Владыка Санг-гиас до тех пор, пока не будет доказано, что своим
двусмысленным положением Основатели обязаны дьявольской злобе и систематическим
интригам, не могли бы помочь. Таково положение, каким я его нахожу,
руководствуясь велениями Глав. Следите за газетами – во всех, за исключением
двух или трёх – «милая Старая Леди» высмеивается, если не прямо подвергается
клевете, а Олькотта атакуют все адские псы прессы и миссий. Памфлет под
заголовком «Теософия» напечатан и распространён христианами в Тиневели 23
октября в день приезда Олькотта вместе с буддистскими делегатами, памфлет,
содержащий статью из «Сэтердэй Ривью» и другую непристойную атаку одной
американской газеты. «Центральный Индийский журнал» из Лахора редко пропускает
день без какой-либо атаки, которые перепечатываются другими газетами и т.д. У
вас, англичан, свои взгляды, у нас – свои собственные по этому предмету. Если вы
держите чистый носовой платок в кармане и бросаете запачканный в толпу, кто его
поднимет? Довольно. Мы должны иметь терпение и пока делать что можем. Моё мнение
таково, что если ваш Ратиган не совсем подлец (одна из его газет ежедневно
бесчестит невинную женщину), ему бы первому следовало подать вам идею перевода и
опубликования писем её дяди (к вам и ей самой) в «Пионере» и указать, что более
веские официальные доказательства вскоре ожидаются от князя Д., которые уладят
навсегда досадный вопрос о том, кто она такая. Но вы лучше знаете. Эта идея
могла прийти вам в голову, но воспримут ли это когда-либо другие в таком
освещении?
Суби Рам действительно хороший человек, но всё же фанатик другого
заблуждения. Голос – не его Гуру, а его собственный. Голос чистой,
самоотверженной, серьёзной души, погрузившейся в заблуждающийся мистицизм.
Прибавьте к этому хроническое расстройство в той части мозга, которая реагирует
на ясновидение и секрет скоро раскрывается: это расстройство развилось на почве
насильственных видений, на почве хатха-йоги и продолжительного аскетизма. С.Рам
– главный медиум и в то же время является ведущим магнетическим фактором,
который бессознательно для самого себя распространяет свою болезнь путём
заражения – прививает своё видение другим ученикам. Существует один общий закон
видения (физического, ментального или духовного), но имеется специальный закон,
устанавливающий, что все видения определяются качеством или степенью
человеческого духа и души и также способностью переводить в сознание различные
волны астрального света. Существует только один общий закон жизни, но
бесчисленны законы, которыми квалифицируются и определяются мириады
воспринимаемых форм и слышимых звуков. Имеются слепые по собственной воле и не
по собственной воле. Медиумы относятся к первым, а сенситивы к последним. Если
отсутствует правильное посвящение и тренировка в отношении духовного зрения и
откровений, даваемых человеку во всех веках от Сократа до Сведенборга и «Ферна»,
никакой самоучка провидец или ясновидец никогда не видит и не слышит вполне
правильно.
Никакого вреда и, наоборот, много поучительного может получиться из вашего
вступления в Общество. Продолжайте до тех пор, пока от вас не потребуют такого,
от чего вы обязаны отказаться. Узнавайте и изучайте. Вы правы: они говорят и
утверждают, что один единственный Бог Вселенной был воплощён в их гуру, и если
бы такой индивидуум появился бы, он, несомненно, был бы выше, чем любой
«планетный дух». Но они идолопоклонники, мой друг. Их гуру не был каким-либо
посвящённым, а только человеком чрезвычайно чистой жизни и стойкости. Он никогда
не соглашался отказаться от своего понятия о личном Боге и даже Богах, хотя это
предлагали ему не раз. Он родился ортодоксальным индусом и умер
самоусовершенствовавшимся индусом, нечто похожее на Кешаб Чандра Сена, но выше,
чище и безо всякого честолюбия, способного омрачить его светлую душу. Многие из
нас сожалели о его самообмане, но он был слишком хорош, что исключало
насильственное вмешательство. Присоединяйтесь к ним и учитесь, но помните ваше
священное обещание К.Х. Ещё два месяца, и он будет с нами. Я думаю послать
Е.П.Б. к вам. Верю, что вам удастся убедить её, ибо в этом случае я не хочу
применять свой авторитет.
М.
М. – Синнетту
Получено около февраля 1882 г. в Аллахабаде
Переданное письмо посылает вам внушающий вам отвращение Бабу, бенгалец, от
которого прошу вас ради К.Х. скрыть чувство тошноты, которое могло бы охватить
вас при виде его, если он появится. Прочтите письмо внимательно. Подчёркнутые
строки содержат зародыш величайшей реформы, наиболее доброжелательных
результатов, когда-либо достигнутых Теософическим движением. Если бы наш друг из
Симлы был менее придирчив, я попробовал бы повлиять на него, чтобы он выработал
специальные правила и обязательства для обитательниц женской половины дома в
Индии. Воспользуйтесь этим намёком и посмотрите, не можете ли вы убедить его
сделать это. Немедленно напишите ему в Бомбей, чтобы он приехал и в вашем доме
встретился со старой женщиной, после чего передайте его дальше его
соотечественнику и сочлену «Праягскому» Бабу – «соли» вашего Общества. Затем
телеграфируйте ей в Мирут, чтобы она приехала, но от моего имени, иначе она не
приедет. Я уже от её имени ответил ему. Не удивляйтесь, потому что у меня для
всего имеется своя причина, что вы сможете узнать через несколько лет.
И почему вы так сильно желаете видеть мои записки к другим лицам? Разве у вас
ещё недостаточно хлопот, чтобы разобрать мои письма, адресованные вам?
М.
М. – Синнетту
Получено в Аллахабаде в феврале 1882 г.
Если в моём совете нуждаются и его просят, то прежде всего нужно правдиво
определить, каково в действительности положение. Мои обеты Архата произнесены, и
я не могу ни искать отмщения, ни другим помогать мстить. Я могу помочь ей
наличными только тогда, когда я знаю, что ни одна копейка, ни одна доля
серебряной унции не будет истрачена на нечестивые цели, а месть грешна. Но у вас
имеется защита, и она имеет на неё право. Она должна получить защиту и полное
оправдание, вот почему я телеграфировал и предложил выбор прежде, чем подавать в
суд. Требовать взятия обратно и угрожать подачею в суд она имеет право; она
также может возбудить дело, так как он возьмёт обратно. По этой причине я
подчеркнул необходимость статьи, не затрагивающей никаких других тем, кроме
указанного «долга». Этого одного будет достаточно, чтобы напугать клеветника,
это разоблачит его перед публикой – как «клеветника» – и покажет ему, что он в
неловком положении. Ошибка своим происхождением обязана неразборчивому и
безобразному почерку Маколифа (каллиграфа и писаки, подобного мне), который
послал сообщение в «Стэйтсмен». Это очень счастливая ошибка, так как на ней
можно построить всё ваше оправдание, если вы будете действовать разумно. Но её
нужно использовать вовсю теперь, иначе вы упустите этот счастливый случай. Итак,
если вы снизойдёте воспользоваться ещё раз моим советом, раз уж вы дали первый
выстрел в «Пионере», вы ищите отчёты в «Теософе», и по этим данным в статье во
вторник напишите за неё хорошенькое едкое письмо, подпишите её именем и именем
Олькотта. Это можно сперва опубликовать в «Пионере», и, если вы возражаете на
это, в какой-нибудь другой газете, но, во всяком случае, нужно печатать в виде
циркулярного письма и переслать его во все газеты страны. Требуйте в этой статье
взятия обратно из «Стэйтсмена» и угрожайте привлечением к ответственности. Если
вы так поступите, я обещаю успех.
Одесская старая леди – Надежда (Надежда Андреевна Фадеева – тётка Е.П.Б.)
очень жаждет вашего автографа, «великого и знаменитого писателя». Она говорит,
что была весьма не склонна расставаться с вашим письмом генералу, но надо же
было послать вам доказательство, кто она такая. Скажите ей, что я «хозяин» (она
звала меня хозяином своей племянницы, когда я посещал её три раза), случайно
сказал об этом вам, советуя написать ей, и снабдить таким образом автографом, и
также послать обратно через Е.П.Б. её портреты после того, как вы их покажете
вашей жене, ибо она в Одессе очень озабочена, чтобы получить их обратно, в
особенности то, молодое лицо... Оно её, как я знал её впервые «миловидной
девушкой»...
В данное время я занят, но снабжу вас объяснительными дополнениями, как
только буду на досуге, скажем, в течение двух-трёх дней. «Прославленный»
позаботится обо всём, что требует присмотра. Как насчёт великолепного обращения
мистера Хьюма? Не сможете ли вы его приготовить к январскому номеру? То же самое
в отношении вашей передовой статьи в ответ на передовую спиритов. Надеюсь, что
вы не будете обвинять меня в желании сесть на вас и также будете рассматривать
мою скромную просьбу только в правильном освещении. У меня двойная цель –
развивать вашу метафизическую интуицию и помочь журналу путём вливания в него
нескольких капель настоящей хорошей литературной крови. Ваши три статьи,
несомненно, достойны похвалы: хорошо выявлена суть и, поскольку я могу судить,
рассчитано на привлечение внимания всех учёных и метафизиков, в особенности
первых. Потом вы узнаете больше относительно созидания. Тем временем я должен
приготовить свой обед, боюсь, что навряд ли он вам понравился бы.
М.
Ваш молодой друг, Лишённый Наследства, опять на ногах. Вы действительно
хотели бы, чтобы он писал вам? В таком случае лучше «провентилируйте» в
«Пионере» вопрос о желательности прийти к соглашению с Китаем в отношении
установления регулярного почтового сообщения между Праягом и Шигадзе.
М. – Синнетту
Я не могу сотворить чудо, иначе я показался бы, по крайней мере м-с Синнетт,
несмотря на спички француженки, и вам самим, несмотря на физические и
психические обстоятельства. Поймите, пожалуйста, что моё чувство справедливости
так сильно, что я не отказал бы вам в удовлетворении, какое я дал Рамасвами и
Скотту. Если вы до сих пор меня не видели, то просто потому, что это было
невозможно. Если бы вы доставили К.Х. удовольствие и присутствовали на собрании,
то, фактически, никакого вреда для вас не было бы, потому что К.Х. всё предвидел
и подготовил, и само ваше усилие, которое вы бы сделали, чтобы даже в случае
предполагаемого личного риска, быть непоколебимым, полностью изменило бы ваше
положение. Теперь посмотрим, что приготовило будущее.
М.
М. – Синнетту
Получено около февраля 1882 г.
Я думаю, что действительно не способен ясно выразить свои идеи на вашем
языке. Я никогда не думал придавать значение тому, чтобы циркулярное письмо,
которое я просил вас составить для них, появилось бы в «Пионере», и никогда не
собирался намекать на надобность в этом. Я просил вас составить для них и
послать ваш черновик в Бомбей с тем, чтобы они выпустили его как циркулярное
письмо, которое раз выпущено, на своём пути по Индии могло бы перепечататься в
вашем журнале, также и другие газеты, наверное, перепечатали бы его. Её письмо
Б.Г. было дурацкое, ребяческое и глупое. Я проглядел его. Но вы не должны
находиться под впечатлением, что оно сведёт на нет всю ту пользу, которую
принесло ваше письмо. Имеется несколько чувствительных особ, на чьи нервы оно
будет действовать, но остальные никогда не оценят его истинного духа, оно ни в
коей мере не является клеветническим, только вульгарное и глупое. Я заставлю её
прекратить.
В то же время я должен сказать, что она жестоко страдает, и я не в состоянии
помочь ей, ибо всё это следствия причин, которые не могут быть уничтожены – это
оккультизм в теософии. Она теперь должна или победить, или умереть. Когда
настанет час, она будет взята обратно в Тибет. Не обвиняйте эту бедную женщину,
обвиняйте меня. Временами она только «оболочка», и я часто бываю невнимателен,
наблюдая за нею. Если этот смех не будет обращён на «Стэйтсмена», другие газеты
опять подхватят мяч и опять швырнут в неё.
Не унывайте. Мужество, мой добрый друг, и помните, что помогая ей, вы
отрабатываете свой собственный закон возмездия, ибо не одно жёсткое нападение на
неё вызвано дружеским расположением к вам К.Х., использующего её в качестве
средства связи. Но – мужество.
Я видел документы адвоката и ощутил, что у него нет желания взяться за это
дело. Но он сделает то малое, что от него требуется. Привлечение к
ответственности не поможет, но поможет гласность как в защите, так и в вопросе
об обвинении, и 10 000 циркулярных писем повсюду с доказательствами, что
обвинение ложно.
До завтра. Ваш М.
М. – Синнетту
Если вам так сильно хочется обнаружить то место, которое я вчера вечером на
почте подчистил, а затем нанёс путём осаждения другое предложение, я могу
удовлетворить ваше любопытство, мистер Синнетт! Но «это было знание Когана, что
ни вы, ни кто-либо другой не заботились о действительной цели Общества, а также
не питали уважения к Братству, а имели только личные чувства по отношению к
нескольким братьям. Так что вы интересовались только К.Х. лично и феноменами;
мистер Хьюм стремился проникнуть в секреты их философии, а также хотел
убедиться, что Тибетские Махатмы-Лха, если они вообще существуют вне соображения
мадам Блаватской, были каким-то образом связаны с некоторыми адептами, которых
он имел в виду».
Это всё, что К.Х. сказал, и что я должен был написать и осадить, вместо того,
что там было написано этим юношей и притом в такой фразеологии, которая вызвала
бы у мистера Хьюма целый поток красивых слов, и также слово «невежество» в
приложении к моему Брату. Я бы даже не хотел, чтобы ветер пустыни слышал шёпотом
произнесённое слово, направленное против того, кто теперь спит. Такова причина
этой сутолоки, наделанной мною, и других причин нет.
Ваш М.
М. – Синнетту
Получено около февраля 1882 г.
Я скажу опять то, что вам не нравится, а именно, что никакое регулярное
обучение, никакое регулярное сообщение между нами невозможно, пока взаимные пути
между нами не будут очищены от многих помех. Величайшей помехой является
неправильное представление у публики об Основателях. За ваше нетерпение вас
нельзя упрекать. Но если вы выгодно не воспользуетесь вашими новоприобретёнными
привилегиями, то действительно будете недостойны, мой друг. Ещё три-четыре
недели – и я уйду, чтобы дать место со всеми вами тому, кому оно принадлежит, и
которое я мог только весьма неудовлетворительно занимать, поскольку я не
писатель и не западный учёный. Найдёт ли Коган вас самого и мистера Хьюма более
квалифицированными, чем прежде, чтобы передавать через нас наставления – это
другой вопрос. Но вам следовало бы к этому приготовиться, ибо многому предстоит
ещё совершиться. До сих пор вы ощутили только свет нового дня, вы можете, если
будете стараться, увидеть с помощью К.Х. солнце полудня, когда оно дойдёт до
своего меридиана. Но вы должны для этого работать, работать, чтобы пролить свет
на другие умы через ваш. Как, вы спросите? До настоящего времени из вас двоих
м-р X. был решительно антагонистичен к нашим советам; вы пассивно сопротивлялись
им временами, часто уступая, вопреки тому, что вы понимали как своё лучшее
суждение – таков мой ответ. Результаты же были таковы, каких и следовало
ожидать. Ничего хорошего или очень мало хорошего вышло из судорожной единичной
защиты друга, предположительно настроенного предубеждённо в пользу тех, чьим
сторонником он выступал, и члена Общества. М-р Хьюм никогда не захотел послушать
совета К.Х. о лекции в его доме, во время которой он мог бы в значительной
степени освободить общественный ум по крайней мере от части предубеждений, если
и не целиком. Вы думали, что нет необходимости публиковать и распространять
среди читателей сведения касательно того, кто она такая. Вы думаете Примроуз и
Ратиган способны распространять сведения и выпускать отчёты, зная в чём тут
дело? И так далее. Намёков вполне достаточно для таких умов, как ваш. Я вам это
говорю, ибо знаю, насколько глубоки и искренни ваши чувства к К.Х. Я знаю, как
плохо вы будете себя чувствовать, если среди нас вы опять найдёте, что сообщение
между вами не улучшилось. И так это, наверное, будет, когда Коган не найдёт
успеха с тех пор, как он велел ему с вами работать. Посмотрите, что сделали
«Фрагменты» – лучшая из статей; как мало последствий она будет иметь, если не
будет расшевелена оппозиция, не будут вызваны дискуссии, и спиритуалисты не
будут вынуждены предъявить свои дурацкие претензии. Прочитайте передовую в
«Спиритуалисте» от 18 ноября «Пряжа Размышлений». Е.П.Б. не может ответить на
неё, тогда как он или вы могли бы, и результат будет тот, что наиболее
драгоценные намёки не дойдут до умов тех, кто алчут истины, так как одинокая
жемчужина скоро затмевается в куче поддельных алмазов, когда нет ювелира, чтобы
указать на её истинную стоимость. И так далее опять. «Что мы можем сделать?» –
слышу я восклицающим К.Х.
Так то оно, друг. Путь земной жизни ведёт через многие столкновения и
испытания, но тот, кто ничего не делает для их преодоления, тот не может
надеяться восторжествовать. Пусть тогда предвкушение более полного введения в
наши тайны при более подходящих обстоятельствах, создание которых зависит
всецело от вас самого, вдохновляет вас терпением ожидания, настойчивостью
стремления и полной готовностью принять блаженное завершение ваших желаний. А
для этого вы должны помнить, что когда К.Х. скажет вам: «Подойди ближе» – вы
должны быть готовы. Иначе всемогущая рука нашего Когана ещё раз окажется между
вами и Ним.
Отошлите оба портрета, присланные вам из Одессы, обратно к Е.П.Б., когда вы
используете их. Напишите несколько строк старой генеральше, так как она хочет
иметь ваш автограф – я знаю. Напомните ей, что вы оба принадлежите к одному
Обществу и являетесь братьями и обещайте помогать её племяннице.
М. – Синнетту
Получено в Аллахабаде в феврале 1882 г.
Прежде чем мы обменяемся ещё строкой, мы должны прийти к соглашению, мой
импульсивный друг. Вы сперва должны мне крепко обещать никогда не судить ни о
ком из нас, также о местонахождении или о чём-нибудь другом, имеющим отношение к
«мифическим Братьям», высокого ли они роста или нет, толстые или тонкие, – не
судить, основываясь на своём житейском опыте, или вы никогда не приблизитесь к
Истине. До настоящего времени, поступая таким образом, вы только нарушали
торжественную тишину моей вечерней трапезы несколько вечеров подряд и заставили
мой змеевидный почерк, в связи с вашими писаниями и размышлениями над ними,
преследовать меня даже во сне, ибо как бы по симпатической связи я чувствовал,
что кто-то по ту сторону холмов дёргает его за хвост. Почему вы так нетерпеливы?
Впереди у вас целая жизнь, чтобы переписываться с нами; хотя пока тёмные тучи
Дэва-Лока «Эклектика» опускаются за горизонт «Основного», переписка будет
судорожной и ненадёжной. Она даже может оборваться вследствие напряжения,
сообщённого ей нашим чересчур интеллектуальным другом. Ои-Хаи, Рам Рам!
Подумать, что наша мягкая критика по поводу памфлета, критика, сообщённая вами
Хьюму-Сахибу, могла привести последнего к тому, что он убил нас одним ударом!
Уничтожил, не давая нам времени пригласить священника или даже времени
покаяться, очутиться живым, и всё же так жестоко лишённым своего существования,
право, печально, хотя и не совсем неожиданно. Но всё это – наша собственная
вина. Если бы мы вместо этого благоразумно послали бы восхитительный гимн в его
адрес, мы бы теперь были живы и хорошо бы преуспели в здоровье и силе – если не
в мудрости – на долгие годы и, находя в нём своего Вед-Виаса, чтобы воспевать
оккультную отвагу Кришны и Арджуны на опустошённых берегах Цзам-Па. Теперь, хотя
мы мертвы и высушены, я всё же могу использовать несколько минут своего времени,
чтобы написать вам, в качестве бхута, на самом лучшем английском языке, который
я нахожу лежащим праздно в мозгу моего друга, где я также нахожу в клетках
памяти фосфоресцирующую мысль о коротком письме, которое нужно послать редактору
«Пионера», чтобы успокоить его английское нетерпение. Друг моего друга К.Х. не
забыл вас; К.Х. не намеревается порывать с вами, если только Хьюм-Сахиб не
испортит положение до того, что уже нельзя будет исправить. И с чего бы он стал
это делать? Вы сделали всё, что могли, и это как раз столько, сколько мы
когда-либо намереваемся от кого-либо требовать. А теперь мы будем разговаривать.
Вы должны вполне отложить в сторону личный элемент, если вы хотите
продвинуться в изучении оккультизма, и – на некоторое время – даже самого себя.
Поймите, мой друг, что общественные связи имеют малое (если вообще имеют)
влияние на любого истинного адепта при исполнении им своего долга. По мере того,
как он поднимается к совершенному адептству, прихоти и антипатии его прежнего Я
ослабляются (как К.Х. в основном вам объяснил), он вбирает в себя весь род
человеческий и рассматривает его в массе. Ваш случай – исключительный. Вы
насильно приблизились к нему и атаковали позицию с такой силой и интенсивностью
своих чувств к нему, и раз он принял, он должен нести последствия в будущем.
Однако вопрос для него не в том, каким может быть видимый Синнетт, каковы его
побуждения, его мирские неудачи и успехи, его уменьшившееся или неуменьшившееся
уважение к нему. С видимым человеком нам нечего делать. Он для нас только
завеса, скрывающая от глаз профана то другое Я, в эволюции которого мы
заинтересованы. В своём внешнем рупа делайте, что хотите, думайте, что хотите,
только когда последствия этого добровольного действия станут видны на теле
нашего корреспондента, – тогда наш долг это заметить.
Мы ни довольны, ни недовольны тем, что вас не было на Бомбейском собрании.
Если бы вы пошли, было бы лучше в смысле вашей «заслуги», а так как вы не пошли,
то вы потеряли это маленькое очко. Я не мог и не имел никакого права как-либо
повлиять на вас именно потому, что вы не ученик. Это было испытание, очень
маленькое испытание, хотя оно показалось вам довольно важным, заставив вас
думать об «интересах жены и детей». У вас таких испытаний будет много, ибо хотя
вы никогда не были учеником, мы всё же не оказываем доверия даже корреспондентам
и «протеже» чьё благоразумие и мужество духа хорошенько не проверены. Вы
являетесь жертвой майи. Долгая у вас будет борьба, чтобы сорвать эти «катаракты»
и видеть вещи, как они есть. Хьюм-Сахиб для вас – майя такая же великая, как и
всякая другая. Вы видите только нагромождения его плоти и костей, его
официальную личность, его интеллект и влияние. Что такое они для его истинного
Я, которого вы не можете видеть? Какое отношение имеет его способность блистать
в дурбаре или в качестве предводителя учёного общества к его годности к
оккультному исследованию или его состоянию быть достойным доверия, чтобы хранить
наши секреты? Если бы мы захотели что-нибудь о нашей жизни и работе довести до
общего сведения, разве колонки «Теософа» не открыты для нас? Почему мы должны
просачивать факты через него, чтобы он их приправлял для публичной еды
приправами тошнотворных сомнений и едкого сарказма, способного привести в
смятение публичное чрево? Для него нет ничего священного ни внутри, ни вне
оккультизма. У него темперамент убийцы птиц и убийцы веры. Он принёс бы в жертву
собственную плоть и кровь также без угрызений совести, как поющую птичку; он бы
высушил вас самого и нас, К.Х. и «милую Старую Леди» и заставил бы нас всех
исходить кровью насмерть под его скальпелем – если бы он мог – и притом с такой
же лёгкостью, с какой он обращается с совой, он поместил бы нас в свой музей,
навесив соответствующие ярлыки, после чего поместил бы некрологи о нас в
«Случайной Дичи» для любителей. Нет, Сахиб! Наружный Хьюм настолько же
отличается и превосходит внутреннего Хьюма, насколько наружный Синнетт
отличается и уступает образующемуся внутри «протеже». Знайте это и посадите
последнего за наблюдение над редактором, чтобы он когда-нибудь не выкинул
какого-либо трюка. Наша величайшая забота научить учеников не быть одураченными
внешностью.
Как вас уже известил Дамодар через О., я вас не называю учеником; исследуйте
ваше письмо, чтобы в этом убедиться. Я только шутя задал вопрос О., признаёт ли
он в вас тот материал, из которого делают учеников. Вы лишь увидели, что у
Беннета были немытые руки, нечищеные ногти, что он употреблял грубые слова и
вообще для вас имел непривлекательный вид. Но если такого сорта вещи являются
вашим критерием морального превосходства иди потенциальной силы, то сколько
адептов или чудеса творящих лам выдержат в ваших глазах испытание? Это часть
вашей слепоты. Если бы Беннету предстояло умереть в эту минуту – я применю
христианскую фразеологию, чтобы вы лучше меня поняли – мало более горячих слёз
прольётся из очей Ангела Смерти над другим таким многострадальным человеком,
сколько их достанется на долю Беннета. Мало людей, которые так страдали, и
несправедливо страдали – как он страдал; и мало людей, у кого более доброе,
самоотверженное сердце. Это всё; и немытый Беннет нравственно столько же выше
джентльмена Хьюма, насколько вы выше вашего носителя.
Правильно то, что Е.П.Б. повторила вам: «Туземцы не замечают грубости
Беннета, и К.Х. тоже туземец». Что я этим хотел сказать? Просто то, что наш
Буддоподобный друг в состоянии рассмотреть сквозь слой лака строение дерева и
внутри слизкой вонючей устрицы – «сокрытую бесценную жемчужину»! Б. – честный
человек с искренним сердцем, кроме того обладает огромным нравственным
мужеством, и мученик с ног до головы. Таких наш К.Х. любит, тогда как к таким,
как Честерфилд и Грандисон, у него только презрение. Я полагаю, что снисхождение
законченного «джентльмена» К.Х. к грубосотканному нечестивцу Беннету не более
удивительно, чем известное снисхождение «джентльмена» Иисуса к проститутке
Магдалине: существует моральный аромат так же, как физический, добрый друг.
Видите ли, насколько правильно К.Х. прочёл ваш характер, что он не послал к вам
для разговора юноши из Лахора без переодевания. Сладкая мякоть апельсина скрыта
под его кожей, Сахиб; попытайтесь заглянуть вовнутрь футляров, чтобы увидеть
драгоценности, и не доверяйте тем, которые выставлены на крышке; я опять говорю:
этот человек – честный и очень серьёзный, он не совсем ангел – тех нужно искать
в модных церквах, на вечерах в аристократических особняках, в театрах и клубах и
в других такого рода святилищах, но так как ангелы находятся вне нашей
космогонии, то мы рады помощи даже от честных и мужественных, хотя и «грязных»
людей.
Всё это я говорю вам безо всякой злобы и горечи, как вы ошибочно
предполагаете. Вы сделали успехи в течение прошлого года и поэтому стали ближе к
нам; вследствие этого я и говорю с вами, как с другом, кого я надеюсь, в конце
концов, обратить в наш образ мышления. Ваш энтузиазм к нашему мышлению имеет в
себе оттенок эгоистичности; даже ваше чувство к К.Х. имеет смешанный характер,
всё же – вы ближе. Только вы слишком доверяли Хьюму и начали не доверять ему
слишком поздно, и теперь его плохая карма реагирует на вашу карму вам во вред.
Ваша дружеская нескромность в отношении секретов, доверенных вам одному со
стороны Е.П.Б., является причиной, следствиями явились его опрометчивые
опубликования. Боюсь, что это зачтётся вам против. Будьте умнее в дальнейшем.
Если нашим правилом является быть сдержанным в доверии, то это потому, что нас
учат с самого начала, что каждый человек персонально ответственен перед Законом
Возмездия за каждое слово, являющееся его добровольным произведением. Мистер
Хьюм, разумеется, назвал бы это иезуитством.
Также старайтесь прорваться через ту великую майю, против которой изучающие
оккультизм предупреждаются своими Учителями по всему миру, – через жажду
феноменов. Подобно жажде к напиткам или опиуму, она растёт по мере
удовлетворения. Спириты опьянены этим, они – тауматургические пьяницы. Если вы
не можете чувствовать себя счастливым без феноменов, вы никогда не научитесь
нашей философии. Если вы нуждаетесь в здоровой философской мысли и ею
удовлетворитесь, будем переписываться. Я говорю вам великую истину, что если вы,
подобно вашему автору притчей Соломону, изберёте лишь мудрость, то всё остальное
будет приложено своевременно. Сила наших метафизических истин от того не
прибавляется, что наши письма падают из пространства к вам на колени или
появляются под вашей подушкой. Если наша философия неправильна, то чудо не
сделает её правильной. Вместите это в ваше сознание и будем разговаривать, как
разумные люди. Почему нам надо заниматься игрушками, разве у нас не выросли
бороды?
А теперь время прекратить моё бичующее писательство и таким образом
освободить вас от одного задания. Да – ваша «космогония»! Ну, добрый друг, ваша
космогония находится между листами моей Худака Патха (моей фамильной Библии), и,
производя чрезвычайное усилие, я попытаюсь ответить на неё, как только я
освобожусь, ибо сейчас я на дежурстве. То, что вы избрали, – задача всей жизни,
и как-то вместо обобщений вы всегда ухитряетесь задерживаться на тех деталях,
которые доказать наиболее трудно начинающему. Примите предупреждение, мой добрый
Сахиб. Задача трудна, и К.Х., в память прошедших времён, когда он любил
цитировать поэтов, просит меня закончить моё письмо следующими строками в ваш
адрес:
– Разве дорога всё время вьётся в гору и в гору?
– Да, до самого конца.
– Разве путь дневной займёт весь долгий день?
– С утра и до вечера, мой друг.
Знание для ума подобно пище для тела, предназначено для питания и помощи
росту, но требуется, чтобы оно было хорошо переварено; и чем тщательнее и
медленнее этот процесс осуществляется, тем лучше для тела и ума.
Я видел Олькотта и проинструктировал его, что он должен сказать нашему
мудрствующему в Симле. Если Е.П.Б. ударится в эпистолярные объяснения с ним,
остановите её, так как О. покроет всё. У меня нет времени присмотреть за нею, но
я заставил её обещать никогда не писать ему, предварительно не показавши письмо
вам.
Приветствую, Ваш М.
К.Х. – Синнетту
Первое, полученное после возобновления в феврале 1882 г.
Мой брат, я находился в долгом путешествии за высшим познанием и мне
понадобился продолжительный отдых. Затем, по возвращении, я отдал всё своё время
моим обязанностям и все мои мысли Великой Проблеме. Всё это теперь прошло:
новогодние празднества подошли к концу, и я опять «Я». Но что такое Я? Только
исчезнувший гость, чьи дела все подобны миражу великой пустыни...
Так или иначе, это мой первый досуг. Я отдаю его вам, чьё внутреннее Я
примиряет меня со вчерашним человеком, который слишком часто забывает, что велик
тот, кто велик в терпении. Оглянитесь кругом, мой друг, и вы увидите «три
отравы», неистовствующие в сердце человека: гнев, алчность, заблуждение и пять
помрачений: зависть, страсть, колебание, лень и неверие, всегда мешающие ему
разглядеть истину. Они никогда не избавятся от загрязнения своих тщеславных,
злобных сердец, не ощутят духовной части самих себя. Не хотите ли попытаться
ради укорочения расстояния между нами выпутаться из сети жизни и смерти, в
которую все они пойманы, и менее лелеять вожделение и желание? Молодой Портман
серьёзно размышляет оставить всё, перейти к нам и стать «тибетским монахом», как
он говорит. Его представления – это смесь двух совсем различных понятий – о
«Монахе» или ламе и живом «Лха» или Брате; но пусть он пытается во что бы то ни
стало.
Да, я только теперь в состоянии переписываться с вами. В то же время
разрешите мне сказать вам, что мне труднее обмениваться с вами письмами, чем
прежде, хотя моё хорошее мнение о вас значительно увеличилось, вместо того,
чтобы уменьшиться, как вы опасались, и не уменьшится иначе, как только
вследствие ваших собственных деяний. Я хорошо знаю, что вы стараетесь избегнуть
возникновения таких препятствий, но человек в конце-концов является жертвой
своего окружения, пока он живёт в атмосфере общества. Мы можем сильно желать
помогать тем, в ком мы заинтересованы, и всё же быть так же беспомощными, как
человек, видящий своего друга уносимым в бурное море, когда никакой лодки нет
под рукой, и его личная сила парализована более сильной рукой, удерживающей его.
Да, я вижу вашу мысль... но вы не правы. Не возлагайте вину на святого человека
за то, что он строго выполняет свой долг по отношению к человечеству. Если бы не
Коган и его влияние, вам бы не пришлось читать время от времени писем от вашего
трансгималайского корреспондента. Мир долин антагонистичен миру гор, это вы
знаете; но чего вы не знаете – это великий вред, производимый вашей
бессознательной неосторожностью. Привести ли вам пример? Помните гнев,
возбуждённый в Стэйтоне Мозесе вашим слишком неблагоразумным письмом, цитирующим
по вашему собственному желанию со свободой, чреватой весьма бедственными
результатами, выдержки из моего письма к вам касательно его... Причина,
порождённая в то время, дала свои результаты: С.М. теперь не только совсем
отстранился от Общества, где некоторые из членов верят в нас, но он решил в
сердце своём уничтожить Британский Филиал. Учреждается Общество Психических
Исследований, и ему удалось перетащить туда Уайлда, Месси и других. Рассказывать
ли вам будущее этого новообразования? Оно будет расти, развиваться и
расширяться, и в конечном счёте Теософическое Общество в Лондоне будет поглощено
им. Сперва оно потеряет своё влияние, затем – имя, пока Теософия и по самому
имени станет делом прошлого. Это сделано вами одним простым актом вашего
быстрого пера, создавшего нидану и тен-дэл, «причину» и её «следствие», и, таким
образом, работа семи лет постоянных неутомимых усилий строителей Теософического
Общества погибнет, будет убита задетым тщеславием медиума.
Этот простой акт с вашей стороны молчаливо роет между нами пропасть. Зло ещё
может быть отвращено: пусть Общество существует хотя бы только по имени до того
дня, когда оно сможет обрести членов, с которыми мы могли бы работать
фактически, и путём создания другой, противодействующей причины мы сможем спасти
положение. Только рука Когана может дать мост спасения, но ваша рука должна быть
первой, приносящей камень для этой работы. Как вы это сделаете? Как можете вы
это сделать? Хорошенько подумайте об этом, если вы заинтересованы в дальнейших
сношениях с нами. Они нуждаются в чём-то новом. В забавляющем их ритуале.
Посоветуйтесь с Субба Роу, с Сан Кариах Деван Наибом из Кохина, внимательно
прочтите выдержки из его брошюры, которые вы найдёте в последнем «Теософе» (см.
«Свет, проливаемый на оккультное франкмасонство», стр. 35). Я могу приблизиться
к вам, но вы должны притягивать меня очищенным сердцем и постепенно
развивающейся волей. Подобно игле адепт следует туда, куда его притягивает.
Разве это не является законом развоплощённых принципов? Почему же тогда также и
не законом живых? Так же, как общественные связи плотского человека слишком
слабы, чтобы позвать назад душу умершего, за исключением случая, когда налицо
взаимное сродство, которое переживает, подобно силе внутри земной сферы, так же
зовы одной только дружбы или даже восторженного уважения являются слишком
слабыми, чтобы притянуть «Лха», прошедшего на один прогон пути дальше, к тому,
кто остался позади, если не произойдёт параллельного продвижения. Хорошо и
правдиво говорил М., когда сказал, что любовь к коллективному человечеству
является тем, что вдохновляет всё более и более; и если какой-либо индивидуум
захотел бы отвлечь его внимание на себя, то ему пришлось бы преодолеть это
влияние более сильной энергией.
Всё это я говорю не потому, что сущность всего этого не была вам рассказана
раньше, но потому, что я читаю в вашем сердце и улавливаю в нём то ли тень
печали, то ли разочарования, которая там пребывает. У вас были другие
корреспонденты, но вы не совсем удовлетворены. Чтобы порадовать, я пишу вам и
делаю усилия поддержать в вас бодрое настроение. Ваши устремления и предчувствия
– всё в одинаковой мере замечено, добрый и верный друг. Вы записали их все в
нетленные летописи Учителей. В них зарегистрировано каждое ваше деяние, каждая
мысль, ибо хотя вы и не ученик, как вы говорите моему брату М., и даже не
«протеже» – как вы понимаете этот термин – всё же вы шагнули в круг нашей
работы, вы пересекли таинственную линию, которая отделяет ваш мир от нашего, и
теперь – будете ли вы проявлять упорство или нет, станем ли мы в дальнейшем в
ваших глазах более живыми реальными существами или исчезнем из вашего сознания
подобно многим сновидениям, возможно подобно кошмару – вы фактически наш. Ваше
сокровенное Я отразилось в зеркале нашей Акаши. Ваши природные свойства – это
ваши, но ваша внутренняя сущность (эссенция) – она наша. Пламя отличается от
деревянного чурбака, служащего ему горючим. Независимо от того, встретимся ли мы
двое лицом к лицу в наших более грубых рупа или нет, но когда закончится ваше
иллюзорное рождение, вы не можете избегнуть встречи с нами в Действительном
Существовании. Да, истинно, добрый друг, ваша Карма – теперь наша Карма, ибо вы
впечатали её ежедневно и ежечасно в страницы той книги, где малейшие подробности
индивидуумов, заступивших внутрь нашего круга сохраняются; ваша Карма – есть
ваша единственная личность, которой она будет, когда вы шагнёте по ту сторону.
Мыслями и деяниями днём, борениями души по ночам вы пишете повесть ваших желаний
и вашего духовного развития. Это делает каждый, кто приближается к нам со
сколько-нибудь серьёзным желанием стать нашим сотрудником, он сам «наносит»
письменные записи торжеств иным процессом, какой применяется нами, когда мы
пишем внутри ваших запечатанных писем и неразрезанных страниц книг и брошюр,
находящихся в пересылке. Я скажу вам это по секрету, и оно не должно
фигурировать в вашей следующей брошюре из Симлы. В течение последних нескольких
месяцев, в особенности, когда ваш утомлённый мозг был погружён в оцепенение сна,
ваша устремлённая душа часто искала меня, и токи ваших мыслей бились об мой
защитный барьер из Акаши, как небольшие плещущиеся волны о скалистый берег. Тех
обстоятельств, которые «внутреннее Я», нетерпеливое и стремительное, стремилось
взять на себя, – плотский человек, хозяин мирских дел, не утвердил: житейские
связи (привязанности) всё ещё крепки, как стальные цепи. Некоторые из них
действительно священны, и никто бы не потребовал, чтобы вы их порвали. Там внизу
лежит ваше долго лелеянное поле предприимчивости и полезности. Наше поле никогда
не может быть чем-то более, нежели светлый мир призраков для человека совершенно
«практического склада»; и если ваш случай является в некоторой степени
исключительным, то это потому, что ваша натура имеет более глубокие побуждения,
чем у других, которые ещё более «деловые», у которых источник красноречия
находится в мозгу, а не в сердце, никогда не соприкасавшемся с таинственно
лучезарным и чистым сердцем Татхагаты.
Если вы редко получите вести от меня, никогда не разочаровывайтесь, мой брат,
но скажите: «Это моя вина». Природа связала вместе все части своего царства
тонкими нитями магнетической симпатии, и имеется взаимосвязь даже между звездой
и человеком; мысль пробегает быстрее электрического тока, и ваша мысль найдёт
меня, если будет послана чистым импульсом так же, как моя мысль найдёт, находит
и часто бывает запечатлена в вашем уме. У нас могут быть свои особые циклы
деятельности, но не совсем отделённые друг от друга. Подобно свету в тёмной
долине, видимому горцу с вершины, каждая светлая мысль в вашем уме, мой брат,
будет искриться и привлечёт внимание вашего далёкого друга и корреспондента.
Если мы этим путём открываем наших естественных союзников в Мире Теней – ваш мир
и наш вне этих пределов, и наш закон приблизится к каждому такому, даже если у
него имеются лишь малейшие проблески истинного света Татхагаты, – то насколько
легче вам привлечь нас. Поймите это, и допущение в Общество людей, часто
противных вам, не будет вас более удивлять. «Здоровые не нуждаются во враче, но
больные» – аксиома, независимо от того, кто произнёс её.
А теперь разрешите пока что проститься до следующего раза. Не предавайтесь
опасениям о том, какое зло может произойти, если всё не дойдём так, как должно
по вашему мирскому рассуждению; не сомневайтесь, ибо налёт сомнения обессиливает
и задерживает рост. Иметь бодрую уверенность и надежду совсем другое дело, чем
поддаться глупому и безрассудному слепому оптимизму: умный раньше времени караул
не кричит. Туча опускается на ваш путь – она скапливается около холмов Джэко.
Тот, кого вы сделали своим поверенным (я рекомендовал вам стать только его
сотрудником и не советовал рассказывать ему того, что должно быть удержано при
себе), находится под губительным влиянием и может стать нашим врагом. Вы
поступите правильно, пытаясь освободить его от этого, ибо это предвещает плохое
ему, вам и Обществу. Его большой ум вспенен тщеславием и поддаётся чарам писка
более слабого, но хитрого ума. Вы легко различите злобную силу, которая стоит
позади их обоих и употребляет их, как орудия для приведения в исполнение своих
собственных гнусных планов. Намеченная катастрофа может быть предотвращена
удвоенной бдительностью и рвением чистой воли со стороны друзей С.В.Л. Поэтому
работайте, если хотите отвратить этот удар, ибо если он обрушится, вы тоже не
избегнете вреда, как бы велики ни были усилия моего брата. Причина этого никогда
не будет устранена, хотя Сизифов камень может раздавить многим пальцы ног. Всего
хорошего ещё раз, мой друг, надолго или ненадолго, как вы решите. Меня призывают
к обязанностям. Ваш верный К.Х.
М. – Синнетту
Получено в Аллахабаде в феврале 1882 г.
Ваше письмо было адресовано мне, так как вы ещё не знали, что К.Х. опять
установил связь с вами. Тем не менее, раз ко мне адресовались, я отвечу.
«Делайте так – во что бы то ни стало идите вперёд». Результат может быть
бедственным для спиритизма, хотя бы действительность феномена была доказана,
следовательно, выгодной для теософии. Кажется жестоким позволять бедному
сенситивному парню появиться в львиной берлоге; но так как принятие или отказ от
любезного приглашения зависит от медиума, консультируемого и вдохновляемого его
могучим и дальновидным «Эрнестом», то зачем другим об этом беспокоиться!
Так как нам, достойный сэр, вероятно, не придётся очень часто переписываться,
то я хочу вам сказать кое-что, что вам нужно знать, и из чего вы можете извлечь
пользу. 17 ноября в этом году семилетний срок испытания, данный Обществу при его
основании, чтобы осторожно «проповедовать нас», истекает. Один или двое из нас
надеялись, что мир настолько продвинулся интеллектуально, если не интуитивно,
что Оккультная доктрина могла бы обрести интеллектуальное признание и импульс
для нового цикла оккультных изысканий. Другие, более мудрые, как это теперь
кажется, придерживались другого мнения, но согласие на испытание было дано.
Однако, было обусловлено, что попытка должна быть проведена независимо от нашего
персонального управления, что не должно иметь место сверхнормальное
вмешательство с нашей стороны. Подыскивая, мы нашли в Америке человека, годного
стать вождём, человека большого нравственного мужества, самоотверженного и
обладающего другими хорошими качествами. Он далеко не был самым лучшим, но (как
мистер Хьюм говорит о Е.П.Б.) он был лучшим, какого можно было достать. С ним мы
соединили женщину с наиболее исключительными и чудесными дарованиями. Вместе с
тем у неё были большие личные недостатки; но и такой, какой она была, она
осталась непревзойдённой, так как не было на свете более подходящего человека
для этой работы. Мы послали её в Америку, свели их вместе, и испытание началось.
С самого начала и ей и ему было дано понять, что исход всецело зависит от них
самих. И оба они предложили себя для этого испытания, за некоторое воздаяние в
далёком будущем, как бывало говорил К.Х., в качестве солдат, добровольно
вызвавшихся на безнадёжное дело. В течение шести с половиной лет они борются
против таких неравных сил, которые отбили бы охоту у всякого, кто не работал бы
с отчаянием, человека, вложившего жизнь и всё, что ему дорого, в отчаянное
наивысшее усилие. Их успех не оправдал надежд их начальных вдохновителей, хотя
он был феноменальным в некоторых направлениях. Ещё несколько месяцев, и срок
испытания закончится. Если к тому времени состояние дел в Обществе по отношению
к ним – вопрос о «Братьях» не будет окончательно улажен (или исключён из
программы Общества, или принят на наших условиях), то это будет последнее о
«Братьях» всех форм, цветов, размеров и степеней. Мы исчезаем из поля зрения
публики, как испарения в океане. Только тем, кто оказался верным себе и Истине
во всём, будет дозволено дальнейшее сношение с нами. И даже не им, если, начиная
от председателя и ниже, они не свяжут себя торжественным словом чести хранить с
того времени нерушимое молчание о нас, о Ложе, о Тибетских делах. Они не должны
отвечать даже на вопросы ближайших друзей, хотя бы молчание могло казаться как
бы придающим видимость «обмана» всему тому, что просочилось. В таком случае
усилие будет приостановлено до наступления следующего семеричного цикла, когда,
если обстоятельства будут более благоприятны, следующая попытка будет сделана по
тому же самому или другому направлению.
Моё собственное скромное впечатление таково, что нынешний памфлет
Хьюм-Сахиба, будучи высоко интеллектуальным, мог бы быть улучшен таким образом,
чтобы оказать большую помощь в сообщении нужного поворота в делах Общества. Если
бы он более доверял в делах своей личной интуиции, которая сильна, когда он к
ней прислушивается, и менее – к голосу того, кто не представляет целиком
общественного мнения, как это вы, кажется, думаете, и не способен поверить, хотя
бы ему доставили 1000 доказательств, то этот памфлет мог бы стать одним из
наиболее сильных произведений, созданных в настоящее время.
Вашими космогоническими вопросами я займусь, когда не буду обременён более
важными делами.
М. – Синнетту
Подучено в Аллахабаде 3 марта 1882 г.
Ответ на моё возражение по поводу обращения с Европой
(через Дамодара)
Хорошо, скажите, что я невежда в ваших английских обычаях, а я скажу, что вы
такой же в наших Тибетских, разницу поделим пополам, пожмём наши астральные руки
над Барнавеем и покончим с дискуссией.
Е.П.Б.? Разумеется, она будет взбешена, но кому какое дело? Однако, это
держится от неё в секрете. Бесполезно делать её ещё более несчастной, чем она
есть.
Кук – насос мерзости с постоянно работающими поршнями, и чем скорее он их
завинтит, тем лучше для него. Ваше последнее письмо ко мне менее похоже на
«петицию», чем на протест, мой уважаемый Сахиб. Его голос более напоминает
военный клич моих предков, нежели дружеское воркование. И это мне тем более
нравится, говорю я вам. Оно звучит истинной честной откровенностью. Потому –
давайте разговаривать, ибо в сердце вашем тепло, и вы заканчиваете словами:
«Утвердите ли вы то, что мне кажется правильным курсом или нет, я всегда
останусь вашим верным...» и т.д. Европа – место большое, но Мир ещё больше.
Солнце Теософии должно сиять всем, а не только части. Движение распространилось
больше, чем вы подозреваете; и работа Т.О. соединена с подобной же работой,
тайно производимой во всех частях света. Даже в Т.О. имеется отдел, управляемый
одним греческим Братом, о котором никто в Обществе не подозревает, за
исключением Е.П.Б. и Олькотта. И даже он знает лишь то, что идёт подготовка, и
временами выполняет приказы, которые я ему посылаю в связи с этим. Цикл, о
котором я говорил, относится к движению в целом. Европа не будет пропущена, не
бойтесь. Но возможно, что вы даже не в состоянии представить себе, каким образом
свет туда прольётся. Спрашивайте своего серафима К.Х., чтобы он рассказал вам об
этом подробнее. Вы говорите о Мэсси и Круксе – разве вы не помните, что 4 года
назад Мэсси был предложен шанс возглавлять движение в Англии, и он его отклонил?
На его место был поставлен этот старый зловещий идол с иудейского Синая – Уайлд,
который в своей христианской напыщенности и фанатическом гниении не допустил нас
в движение. Наш Коган абсолютно запретил нам принимать какое-либо участие. Мэсси
следует об этом подумать самому, и вы можете ему об этом сказать. К настоящему
времени вы должны бы научиться нашему образу действий. Мы советуем – и никогда
не приказываем. Но мы влияем на индивидуумов. Поройтесь, если хотите, в
спиритуалистической литературе до 1877 г. Ищите и найдёте, если можете,
единственное слово об оккультной философии или эзотеризме, или какой-нибудь
элемент, которым теперь так широко насыщено спиритуалистическое движение.
Спрашивайте, осведомляйтесь, не было ли слово «оккультизм» совершенно неизвестно
в Америке, не была ли вдохновлена Кора от 7 мужей, женщина запан и говорящий
медиум, чтобы сказать на своих лекциях, что это слово только что высказано
теософами, начинающими показываться на горизонте; что никто раньше никогда не
слыхал о духах-элементалах и «астральном свете», кроме фабрикантов керосина и
т.д. и т.п. Удостоверьтесь и сравните. Это был первый военный клич. Горячий
ожесточённый бой продолжал бушевать вплоть до самого дня отъезда в Индию. Если
сказать и указать на Эдисона, Крукса и Мэсси – это прозвучало бы очень похоже на
хвастовство, которое никогда не может быть доказано. А Крукс – разве он не
привёл науку на расстояние оклика к нам своим открытием «лучистой материи»? Что
это было, как не оккультное исследование, которое его первого к этому привело?
Вы знаете К.Х. и меня – и всё! Но знаете ли вы что-нибудь обо всём Братстве в
целом и его разветвлениях? Е.П.Б. обвиняют в нерадивости, в неточности её
сообщений. «Не задавайте вопросов, и вам не скажут лжи». Ей запрещено говорить
то, что она знает. Вы можете резать её на куски – она не скажет. Нет, ей
приказано в случае надобности вводить людей в заблуждение; и если бы она по
своей природе была более лживой, она могла бы быть счастливее и уже давно бы
одержала победу. Но как раз тут-то и загвоздка. Она слишком правдива, не
способна притворяться, и за это её каждый день распинают. Старайтесь не быть
поспешным, уважаемый сэр. Мир не создан в один день, также хвост яка не вырос в
течение года. Пусть эволюция протекает своим естественным путём, чтобы мы не
заставили её отклониться и производить чудовищ, полагая, что мы ею руководим.
Мэсси говорит о приезде в Индию, не так ли? И полагает, что после приезда сюда и
выполнения необходимых требований, проведя положенное время за тренировкой в
дисциплине, он будет послан обратно с посланием? И полагает, что Круксу, Эдисону
и другим предстоят другие открытия? Поэтому я говорю: «Ждите». Кто знает, каково
будет положение в ноябре? Вы можете думать, что оно будет таково, что оправдает
нас в осуществлении нашей угрозы «запереть дверь», тогда как нам оно может
казаться совсем иным. Будем делать всё, что можем. Существуют циклы в 7, 11, 21,
77, 107, 700, 11000, 21000 и т.д.; столько-то циклов образуют один большой и
т.д. Ждите своего времени, книга записей ведётся хорошо. Только будьте
настороже: Дуг-па и Гелуг-па (представители чёрной и белой магии. Ред.)
сражаются не только в одном Тибете, посмотрите на их мерзкую работу в Англии
среди «оккультистов и провидцев»! Слышите, как ваш знакомый Уоллес проповедует,
подобно истинному «иерофанту» «левой руки», брак «души с духом» и, показав
правильное определение шиворот-навыворот, пытается доказать, что каждый
практикующий Иерофант должен по крайней мере быть духовно женатым, если он по
некоторым причинам не может этого сделать физически, иначе велика опасность
смешения Бога с Дьяволом! Я говорю вам, шаммары уже там, и их вредоносная работа
встречается всюду на нашем пути. Не смотрите на это как на нечто метафорическое,
но как на реальный факт, который возможно и будет когда-нибудь продемонстрирован
вам.
Совершено бесполезно ещё что-нибудь говорить об эксцентричности Олькотта и
неполноценности Америки по сравнению с Англией; всё, что реально в ваших глазах,
мы признаём и знали давно, но вы не знаете, в какой мере то, что является лишь
поверхностным предрассудком, сверкает в ваших глазах подобно отражению тоненькой
свечи в глубокой воде. Позаботьтесь о том, чтобы мы когда-нибудь не застали вас
с такими мыслями и не поставили вас на место Олькотта, уведя его к нам, о чём он
мечтает эти несколько лет. На мученичество приятно смотреть и критиковать, но
тяжелее его переносить. Никогда не было женщины более несправедливо обвиняемой,
нежели Е.П.Б. Посмотрите на постыдные, оскорбительные письма, какие посылаются
ей из Англии с тем, чтобы она публиковала их против себя самой, нас и Общества.
Возможно вы найдёте их недостойными. Но «Ответы Корреспондентам» в «Приложении»
написаны мною самим. Так что не обвиняйте её. Мне интересно узнать ваше
откровенное мнение о них. Возможно вы думаете, что она сама написала бы лучше.
М.
К.Х. – Синнетту
Получено в Аллахабаде 3 марта 1882 г.
Добрый друг, я «знаю», конечно. И, зная без ваших слов, если бы я был
уполномочен влиять на вас в одном направлении, я бы с величайшей радостью
ответил: «Это знание ты разделишь со мною когда-нибудь», так как вы, да, только
вы один должны ткать свою судьбу. «Возможно скоро, и возможно никогда, но зачем
отчаиваться» или даже сомневаться? Поверьте мне, мы ещё можем шагать вместе по
этому трудному пути. Мы ещё можем встретиться, но если да, то это должно
произойти на тех «Адамантовых скалах, которыми наши оккультные законы нас
окружают», – и никогда вне их, как бы горько мы не сетовали. Нет, никогда мы не
сможем продолжить наш дальнейший путь в согласии по этой большой дороге, на
которой спиритуалисты и мистики, пророки и провидцы толкают друг друга локтями в
наши дни. Воистину, эта пёстрая толпа кандидатов может кричать в течение целой
вечности, чтобы Сезам открылся. Этого никогда не будет, пока они будут держаться
вне тех законов. Напрасно ваши современные ясновидцы и их пророчицы лезут в
каждую щель и расселину, не имеющие ни выхода, ни продолжения, какие только им
попадаются; и ещё более напрасно, когда, забравшись туда, они возвышают голос и
громко кричат: «Эврика! Мы сподобились откровения от Господа!» Ибо, истинно, они
ничего подобного не имеют. Они потревожили только летучих мышей, менее слепых,
чем те, кто к ним вторгаются, я ощущая их полёт, часто принимают их за ангелов,
так как те тоже имеют крылья! Не сомневайтесь, мой друг, только с самой вершины
наших «Адамантовых скал», а не от их подножья можно увидеть всю Истину, охватив
весь беспредельный горизонт. И хотя они могут вам казаться загораживающими ваш
путь, это просто потому, что до сих пор вам не удавалось открыть или даже иметь
подозрение о причине и действии этих законов: потому они кажутся вам такими
холодными, безжалостными и эгоистичными в ваших глазах, хотя вы сами интуитивно
признаёте в них результат Мудрости веков. Тем не менее, если бы кто-либо
послушно следовал им, они могли бы быть заставлены постепенно уступить желанию
его и дать ему всё, что бы он ни потребовал. Но никто никогда не мог
насильственно нарушить их без того, чтобы самому не стать первой жертвой своего
преступления до такой степени риска потерять свою с трудом приобретённую долю
бессмертия здесь и там. Запомните – слишком беспокойное ожидание не только
утомительно, но также опасно. Каждое горячее или ускоренное биение сердца уносит
так много жизненных сил. Тот, кто ищет «познать», не должен предаваться страстям
и волнениям, ибо они «разрушают земное тело присущей им тайной силой; кто хочет
достигнуть своей цели, должен быть хладнокровным». Он даже не должен слишком
настойчиво или слишком страстно желать цели, к которой он стремится, иначе само
это желание будет мешать собственному исполнению, в лучшем случае – задержит и
отбросит назад.
В готовящемся номере вы найдёте две статьи, которые вам нужно прочесть. Мне
нет надобности говорить вам – почему, так как я предоставляю это вашей интуиции.
Как обычно, это неосторожность, которой я однако позволил остаться, так как мало
тех, если они имеются, кто поймут содержащийся там намёк, кроме вас. Там не один
только такой намёк, поэтому ваше внимание обращается на «Эликсир Жизни» и
«Философию Духа» В.Оксли. Первая статья содержит ссылки и объяснения, туманность
которых напоминает человека, тихо подкравшегося к кому-то сзади и ударяющего
того по спине, а затем убегающего. Они, несомненно, принадлежат к тому классу
«Фей», которые приходят ночью к человеку, когда он спит, и уходят опять обратно
потому, что некому принять от них дар, – о чём вы жаловались в своём письме к
Брату. На этот раз вы предупреждены, добрый друг, так что больше не жалуйтесь.
Статья вторая написана манчестерским провидцем Оксли. Не получая ответы на свои
вызывания к К.Х., он критикует – пока что мягко – выражения этой «Внутренней
Силы», за такой новый титул я скорее благодарен ему. При виде этого мягкого
выговора наш воинственный редактор не преминула вспылить. Она не могла
успокоиться до тех пор, пока Джал-Кул, с кем этот знаменитый обзор был состряпан
(кстати, этой стряпне, если она будет замечена вами, не следовало бы позволять
увидеть свет), – был уполномочен под безопасным наименованием «Обозревателя»
ответить (исправляя некоторые его ошибки) ясновидцу в нескольких невинных
подстрочных примечаниях. Всё же я должен сказать, что из всех современных
английских «пророков» В.Оксли – единственный, кто догадывался об истине,
следовательно, только на него и можно рассчитывать, что он поможет нашему
движению. Он постоянно то вбегает, то убегает с прямого пути, отклоняясь от него
каждый раз, как только подумает, что нашёл новую тропу. Но очутившись в тупике,
он неизменно возвращается к правильному направлению. Я должен сознаться, что то
здесь, то там в его писаниях много трезвой философии; и хотя его рассказ о
«Бузирисе» в своём антропоморфическом изложении является смехотворной ерундой, а
его передача санскритских имён большей частью неправильна; и хотя кажется, что
он имеет очень смутное понятие о том, что он называет «астро-масонским базисом
Бхагавад-Гиты и Махабхараты» – оба произведения он, очевидно, приписывает одному
и тому же автору, – всё же он в действительности является единственным, у
которого общее понимание Духа, его способностей и функций после первого
разъединения, называемого нами смертью, если в целом и не совсем правильны, то
по крайней мере весьма близки к истине. Прочитайте её, когда она выйдет... Тогда
поймёте, почему вместо того, чтобы ответить на ваш прямой вопрос, я углубляюсь в
эту тему, до сих пор безразличную для вас. Проследите, к примеру, его
определение термина «Ангел» и попытайтесь проследить и постигнуть его мысли, так
неуклюже и всё же правильно выраженные, и затем сравните их с тибетским учением.
Бедное, бедное человечество! Когда у тебя будет целиком нефальсифицированная
Истина?! Смотрите – каждый из «привилегированных» говорит: «Только я один прав!
Здесь нет ...»
Нет, никакого – на той специальной странице, которая... перед ним открыта и
которую он один читает в бесконечном томе «Откровения Духа», называемого
ясновидением, провидчеством. Но почему такое упрямое забвение того важного
факта, что существуют ещё и другие и бесчисленные страницы как перед, так и
после той единственной страницы, которую каждый из таких «провидцев» до сих пор
с трудом научился расшифровывать? Почему так бывает, что каждый из ясновидцев
считает себя Альфой и Омегой Истины? Таким образом, С.М. научен, что нет таких
«Существ», как «Братья», научен отрицать доктрину об элементалах и
нечеловеческих Духах. Мэйтленду и миссис К. было открыто – Иисусом и самим Богом
(это уже сразило бы <+>), что многие из предполагаемых «Духов», которые
контролируют медиумов и беседуют с посетителями спиритуалистами, – совсем не
являются развоплощёнными духами, а только «пламенами» и останками собак, кошек,
свиней, которым помогают сообщаться со смертными духи «деревьев», овощей и
минералов. Хотя более туманные, нежели человеческие осторожные беседы
признаваемого за <+>, те учения ближе к истине, чем что-либо изречённое
медиумами до сих пор, и я вам скажу: почему когда «провидца» заставляют делать
откровения, что «бессмертие ни в коем случае не обеспечено всем...», что «души
сжимаются и угасают», что их натуре «свойственно выгорать и расширяться»... и
т.д., – она сообщает действительные неоспоримые факты. И почему? Потому что и
Мэйтленд, и она сама, как и весь кружок – строгие вегетарианцы, тогда как М.С.
мясоед, пьющий вино и напитки. Никогда не найдут спиритуалисты надёжных,
достойных доверия медиумов и провидцев до тех пор, пока последние их «кружки»
будут насыщать себя кровью животных и миллионами инфузорий от перебродившей
жидкости. После моего возвращения я нашёл невозможным для себя дышать даже в
атмосфере штаб-квартиры. М. пришлось вмешаться и заставить всех домочадцев
отказаться от употребления мяса; и всем им пришлось подвергаться очищению и
тщательно дезинфицировать себя различными средствами, прежде чем я мог взяться
за свои письма. И я, представьте себе, лишь вдвое менее чувствителен к этим
отвратительным эманациям по сравнению с тем, как чувствительна к ним
средне-порядочная развоплощённая оболочка, не говоря уже о действительном
Присутствии, хотя бы только «отражённом». В течение года или около этого, а
возможно и раньше, я могу вновь стать закалившимся. В настоящее же время я
нахожу это невозможным, что бы я ни делал.
А теперь, с таким предисловием вместо ответа, я задам вам вопрос. Вы знаете
С.Мозеса, и вы знаете Мэйтленда и миссис К. лично. И вы слышали и читали о
множестве провидцев в прошлых и в нынешнем столетиях, о таких, как Сведенборг,
Бэме и других. В этом числе не было ни одного, кто бы не был весьма честен,
искренен, умён и образован – даже являлся учёным. Каждый из них, в добавление к
этим качествам, имеет или имел своего личного <+>, «Хранителя», дающего
откровения под каким-либо «тайным» и «мистическим именем», чьей миссией является
или являлось создать для своего опекаемого новую систему, охватывающую все
детали духовного мира. Скажите мне, друг мой, знаете ли вы хотя бы двух из них,
которые согласуются между собой? И почему, раз Истина одна, и совершенно
оставляя в стороне вопрос о расхождениях в деталях, мы не находим, чтобы они
согласовывались по наиболее животрепещущим проблемам, тем, которые являются
«быть или не быть», и для которых не может быть двух решений? Подведя итог, мы
приходим к следующему: все «розенкрейцеры», все средневековые мистики –
Сведенборг, П.Б.Рандольф, Оксли и т.д. – говорят: «Существуют тайные братства
посвящённых на Востоке, особенно в Тибете и Монголии. Только там можно отыскать
утерянное «Слово» (которое не есть Слово), там существуют Духи Элементов и
Духо-Пламена, которые никогда не были воплощены (в этом цикле), и бессмертие
условно.
Медиумы и ясновидящие (типа С.Мозеса) говорят: «Никаких Братьев в Тибете и в
Индии не существует, и “Утерянное Слово” находится в исключительном владении
моего “Хранителя”, который знает это слово, но не знает о каких-либо Братьях.
Бессмертие существует для всех, и оно безусловно, нет никаких Духов, кроме
человеческих и развоплощённых и т.д.» – система, радикально отрицающая первую, и
в полном антагонизме с нею. Тогда как Оксли и миссис Х.Биллинг находятся в
непосредственных отношениях с «Братьями», С.Мозес отвергает саму идею о таковых.
Тогда как «Бузирис» – есть «ангел» во множественном числе или Дух из скопления
Духов (Дхиан-Коганов), <+> – есть только душа развоплощённого Мудреца. Его
учения авторитетны, но всё же мы находим в них ноту неуверенности и колебания:
«Мы теперь не в состоянии сказать...», «это сомнительно...», «мы не знаем,
предполагается ли...», «кажется, что...», «мы не чувствуем уверенности...» и
т.д. Так говорит человек, обусловленный и ограниченный в средствах к достижению
абсолютного знания. Зачем, казалось бы, «душе, пребывающей во Вселенской Душе»,
«Духу-Мудрецу» употреблять такую осторожную и неуверенную фразеологию, если
истина ему известна? Почему бы в ответ на её прямое, бесстрашное и вызывающее
замечание: «Вы хотите объективных доказательств существования Ложи? Разве у вас
нет <+>? Разве вы не можете спросить его, говорю ли я правду?», – почему бы не
ответить (если это есть <+>, кто отвечает) так или иначе и сказать: «Бедная
девушка галлюцинирует»; или (так как тут не может быть другой или третьей
альтернативы, если С.М. прав): «Она лжёт умышленно с такой-то целью,
остерегайтесь её!» Почему так туманно? «Да, истинно, потому, что он <+> знает»,
и «благословенно да будет имя его» – только он (С.М.) не знает, ибо так же, как
его «духи», <+> думает и повторно напоминает ему: «Вы, кажется не поняли
правильно, что мы сказали... Спор возбуждает ваш ум и чувства, и вместо ясного
посредника мы получаем взбаламученный... Нам требуется пассивный ум, мы не можем
действовать без него»... (см. «Свет» от 4 февраля).
Так как мы не «требуем пассивного ума», но, наоборот, ищем наиболее активных,
которые могут сложить два плюс два, когда попадают на правильный след, то мы,
если вам угодно, бросим эту тему. Пусть ваш ум сам разрешит эту задачу.
Да, я действительно доволен вашей статьёй, хотя она не удовлетворит ни одного
спиритуалиста. Всё же в ней больше философии и глубокой логики, нежели в дюжине
их наиболее претенциозных изданий. Факты придут потом. Таким образом,
мало-помалу то, что теперь непостижимо, станет самоочевидным, и многие
мистические сентенции заблистают перед оком вашей души как транспарант,
освещающий тьму вашего сознания. Таков ход постепенного развития. Год или два
тому назад вы могли написать более блестящую, но никак не более глубокую статью.
Потому не пренебрегайте, мой добрый Брат, скромным осмеянным журналом вашего
Общества и не обращайте внимания ни на её забавную претенциозную обложку, ни на
«кучи навоза», содержащиеся в нём, повторяя сострадательную и слишком знакомую
вам поговорку, часто употребляемую в Симле. Но пусть лучше ваше внимание будет
привлечено к нескольким жемчужинам мудрости и оккультных истин, которые время от
времени попадаются под тем «навозом». Наш собственный образ действий и приёмы
возможно так же забавны и нелепы – нет, они даже превышают их. Субба Роу прав;
кто ничего не знает об образе действий Сиддх, тот согласится со взглядами,
выраженными на третьей странице его письма: многие из нас будут приняты нашими
английскими джентльменами за сумасшедших. Но тот, кто захочет стать сыном
Мудрости, тот всегда заглянет под шероховатую поверхность. Так и с бедным старым
журналом. Посмотрите на его мистически самоуверенное одеяние! На его
многочисленные недостатки и литературные дефекты со всей обложкой, являющиеся
совершеннейшим символом его содержания: большая часть его первичного содержания
густо завуалирована, всё грязно и черно, как ночь, через которую проглядывают
серые точки, линии, слова, и даже фразы. Истинно мудрому эти серые пятна
подсказывают аллегорию, полную значения, наподобие полос серого рассвета на небе
Востока ранним утром после тёмной ночи – утренняя заря
«духовно-интеллектуального цикла». И кто знает, сколько из тех, кто не
смутившись его непредрасполагающей внешностью, противной запутанностью стиля и
многими другими недостатками старого журнала, будут продираться вперёд по
страницам и окажутся когда-нибудь вознаграждёнными за своё упорство! Озарённые
мысли могут засверкать на них в то или другое время, проливая свет на смущающие
проблемы. Вы сами, в какое-нибудь прекрасное утро, размышляя над его
искривлёнными колонками, вглядываясь с помощью хорошо отдохнувшего за ночь ума в
то, что вы сейчас рассматриваете, как туманные размышления с неуловимой сутью,
имеющие только консистенцию испарений, – вы сами, может быть, случайно уловите в
них неожиданное разрешение одного старого вашего забытого «сна», который, раз он
всплыл в памяти, отпечатается, как неизгладимое изображение в вашей сокровенной
памяти, чтобы уже никогда в ней не погаснуть. Всё это возможно и может
случиться, ибо наши пути – пути сумасшедших...
Зачем тогда чувствовать себя «несчастным» и «разочарованным», мой добрый, мой
верный друг? Помните, что отсроченная надежда не есть потерянная надежда.
«Условия» могут измениться к лучшему, ибо мы тоже, подобно привидениям нуждаемся
в особых условиях и навряд ли можем без них работать. И тогда эта смутная
подавленность духа, которая сейчас надвигается на вас, как тяжёлая туча на
ландшафт, может быть унесена первым благоприятным ветром. Бхагавани Шанкер
находится у О., и он сильнее и лучше приспособлен во многих отношениях, чем
Дамодар или даже наш общий «женский» друг.
Нет, вас не оторвут от вашего учения, прежде чем вы основательно не овладеете
алфавитом, чтобы научиться читать самому. И зависит только от вас одного
«пригвоздить это чересчур привлекательное видение», которое сейчас кажется вам
угасающим... (пропуск целой страницы подлинного письма)... положение в целом.
Что я ещё не «Сераф» – доказывается фактом, что я пишу вам это бесконечное
письмо. Когда будет доказано, что вы правильно поняли мою мысль, я смогу сказать
больше. М., чтобы дать вам возможность, как он говорит, противостоять вашим
врагам, верующим в материализацию «индивидуальных душ», хотел, чтобы я ознакомил
вас целиком со всем количеством тонких тел и их коллективной совокупностью так
же, как с распределительным агрегатом или оболочками. Я думаю, что это
преждевременно. Прежде, чем привести Мир к пониманию разницы между «Сутратма»
(нить-душа) и «Тайджаса» (сияющего или светящегося), им нужно объяснить природу
более грубых элементов. За что я его упрекаю, это – что он позволил вам начинать
с другого конца – что наиболее трудно, если человек не вполне овладел
предварительными знаниями. Я посмотрел ваши рукописи, адресованные М., и не раз
я различал на белых полях тень вашего лица с серьёзными вопрошающими глазами:
ваша мысль отбрасывала ваше изображение на то место, к которому был прикован ваш
ум, и которое вам хотелось получить обратно заполненным – место, «жаждущее», как
вы говорите, больше записей, больше информации. Ну, если его «лень» ещё дольше
возьмёт верх над его добрыми намерениями, тогда я сам это сделаю, хотя моё время
ограничено. Во всяком случае, писать для вас не есть неблагодарная задача, так
как вы наилучшим образом используете то немногое, что вы подберёте то здесь, то
там. В самом деле, когда вы жалуетесь на свою неспособность понять значение
писаний Элифаса Леви, то это только потому, что вам не удаётся, подобно многим
другим читателям, найти ключ к его методу писания. При более тщательном
наблюдении вы найдёте, что у оккультистов никогда не было намерения
действительно что-то скрыть из того, что они писали для серьёзных решительных
исследователей. Но, скорее, у них было намерение запереть свои сведения ради
сохранности в безопасный ящик, ключом к которому является интуиция. Полагаю, что
теперь пора с вами попрощаться. Надеюсь, что вам легче будет читать синие, чем
красные иероглифы. О. будет у вас скоро, и вам следует использовать этот
выгодный случай, который может быть последним для вас обоих. А теперь – нужно ли
мне напомнить вам, что это письмо строго конфиденциальное?
Ваш, как бы там ни было, К.Х.
Вставка:
Пусть ваш ум сам разбирается с этой проблемой.
Да, я действительно доволен вашей последней статьёй, хотя она не удовлетворит
ни одного спиритуалиста. Всё же в ней больше философии и глубокой логики, нежели
в дюжине их наиболее претенциозных изданий. Благодарность придёт потом. Таким
образом, мало-помалу то, что теперь непостижимо, станет самоочевидным. И многие
положения неясного значения заблистают перед вашим духовным оком, как
прозрачность во тьме вашего сознания. Таков ход постепенного развития: год или
два тому назад вы могли бы написать более блестящую, но никак не более глубокую
статью. Потому не пренебрегайте, мой добрый брат, скромным, осмеянным журналом
вашего Общества и не обращайте внимания ни на его забавную претенциозную
оболочку, ни на «кучи мусора», содержащиеся в нём, повторяя сострадательную и
вам самому слишком знакомую поговорку, часто употребляемую в Симле.
Невозможно: нет силы здесь, буду писать через Бомбей.
К.Х.
Короткая записка, полученная в Аллахабаде во время пребывания там Олькотта
и Бхагавани Рао.
Мой добрый друг, нам очень легко давать феноменальные доказательства, когда
налицо необходимые для этого условия. Например, магнетизм Олькотта после
шестилетнего очищения весьма симпатичный нашему магнетизму физически, а
нравственно он постоянно всё более становится таковым. Так как Дамодар и
Бхагавани Рао прирождённо симпатичны, то их ауры помогают, вместо того, чтобы
отталкивать и препятствовать феноменальным экспериментам, не мешая и не
задерживая их. По истечении какого-то времени вы сами можете стать таковыми –
это зависит от вас самих. Производить насильственные феномены при наличии
магнетических и других затруднений запрещено так же строго, как запрещено
банковскому кассиру истратить деньги, которые ему лишь доверены. Мистер Хьюм не
может этого понять. И поэтому он «возмущён», что различные проверки, которые он
тайно для нас приготовил, претерпели неудачу. Они требовали десятикратной траты
сил, так как он окружил их не чистейшей аурой, а аурой подозрения, гнева и
предвкушения насмешек. Даже сделать эту малость для вас так далеко от
штаб-квартиры было бы невозможно, если бы не магнетизм, который О. и Б.Р.
принесли с собою, и больше я не могу сделать ничего большего.
К.Х.
Р.S. Однако я всё-таки поставлю для вас сегодняшнюю дату 11 марта 1882 г.
К.Х. – Синнетту
Получено в Аллахабаде 18 марта 1882 г.
Мой дорогой друг, вы не совсем поняли значение моей записки от 11 марта. Я
сказал, что легко демонстрировать феномены, когда налицо нужные условия, но не
имел в виду то, что присутствие Олькотта и Маллапура в вашем доме привело к
такому наплыву сил, что их было бы достаточно для предполагаемых вами
демонстраций.
Последние являются вполне разумными с вашей точки зрения, и я совсем вас не
упрекаю за то, что вы их просили. Я сам пожалуй хотел бы дать вам эту
возможность ради удовлетворения вашего личного желания, не для публики, ибо вы
знаете, что в таких случаях убеждение достигается путём индивидуального опыта.
Свидетельство из вторых рук никого не удовлетворяет, кроме доверчивых (или,
вернее, нескептических) умов. Ни один спирит, читающий во втором издании
повествование о тех самых феноменах, которые вы мне назвали, ни на секунду не
поколебался бы приписать их чему-либо другому, как медиумизму, и ваша жена и вы
сами, по всей вероятности, были бы причислены ими к медиумическим факторам.
Подумайте! А нет, то ждите, когда настанет ваше время. Вы медленно накапливаете
материалы для того, что мы здесь, как вы знаете, называем настоящим dgiu;
приложите к этому все силы. Не физические феномены внесут убеждение в сердца
неверующих в «Братство», но скорее феномены интеллектуальности, философии и
логики, если мне можно так выразиться. Взгляните на «Наставления Духов» от <+>,
в том виде, как они изложены Оксли, наиболее смышлёным, так же как и наиболее
образованным изо всех медиумов. Читаете и жалко становится! Разве вы не видите,
куда мы «клоним», как О. говорит? Разве вы не видите, что если бы не ваш
исключительный интеллект и помощь, из него возникающая, Коган давно закрыл бы
все двери к сообщению между нами? Да, читайте и изучайте, мой друг, ибо цель
имеется. Вы казались раздосадованными, разочарованными, когда читали слова:
«Невозможно: нет силы здесь, буду писать через Бомбей». Эти восемь слов будут
стоить мне восемь дней восстановительной работы в том состоянии, в котором я
сейчас нахожусь. Но вы не знаете, что я подразумеваю; вы оправданы.
Вам нечего скрывать от себя трудности при разработке вашего проекта
«Степеней». Я хотел, чтобы вы развивали его на досуге, «как дух вам
подсказывает». Ибо, даже если бы вам не удалось сформировать схему,
соответствующую нуждам Азии и Европы, вы могли попасть на что-нибудь такое, что
могло бы быть полезным или для одной или другой, и уже другие руки могли бы
доставить недостающую часть. Азиаты, как правило, бедны, и книги недоступны им в
это время вырождения, так что для вас ясно, насколько различен должен быть план
интеллектуальной культуры в подготовке для практических опытов к раскрытию в них
психических сил. В старину этот недостаток восполнялся со стороны Гуру, который
вёл ученика через трудности детства и юности и давал ему в устном учении такое
же количество пищи или более, нежели посредством книг для роста ментального и
психического. Недостаток в таком «водителе, философе и друге» (кто же ещё более
заслуживает этот тройной титул?) никогда не может быть восполнен, как бы там ни
было. Всё, что вы в состоянии делать, это подготовить интеллект: импульс к
«культуре души» должен быть выявлен индивидуумом. Трижды счастливы те, кто
прорываются через порочный круг современного влияния и поднимаются над
испарениями!
Возвратимся к вашим «Степеням». Не слишком ли смутные, туманные линии
проводите вы между первыми тремя или четырьмя группами? Какую проверку вы
применяете, чтобы определить их соответственные ментальные состояния? Как
предохранить от чистого «зазубривания, копирования и подмены в писаниях»? Многие
ловкие иезуиты могли бы пройти все ваши Степени, даже до шестой и седьмой, и вы
тогда допустили бы их во вторую секцию. Припомните уроки прошлого и Картера
Блэка. Как Мурад Али Бей сказал и Олькотт вам подтвердил, – тому, кто прошёл
первые пять стадий, вполне возможно приобрести «оккультные способности» в
шестой. Нет, этого можно достичь без помощи всего этого – путём применения
метода Архатов, Дастур, Йогов или же Суфий. Среди каждой из перечисленных групп
мистиков имеются многие, кто даже не умеют ни читать, ни писать. Если
психическая идиосинкразия отсутствует, никакая культура её не даст. Самой высшей
теоретической, а также практической школой этого рода является та, в которой
обучались мы, сообщающиеся с вами, ваши заинтересованные корреспонденты.
Всё предыдущее было сказано не для того, чтобы вас разочаровать и привести в
уныние, но для вашего ободрения. Если вы истинный англо-сакс, никакие
препятствия не сломят вашего устремления; и если мои глаза не затуманились,
именно таков ваш характер в глубине. У нас для всех устремившихся одно слово:
дерзайте!
А теперь в отношении вашего смеха в последних числах сентября по поводу
воображаемых опасностей для того, кто производит феномены. Опасностей,
возрастающих пропорционально величине произведённых феноменов, и невозможности
опровергнуть их. Помните, предложенный феномен доставки сюда газеты «Таймс». Мой
добрый друг, если пустяковые феномены (ибо они являются пустяковыми по сравнению
с тем, что можно было бы и может быть сделано), показанные Эглинтоном, вызвали
такую лютую ненависть, создавая перед нами сцены заключения в тюрьму вследствие
ложного свидетельства, то какой только не была бы судьба бедной Старой Леди! Вы
всё ещё варвары, несмотря на вашу хваленную цивилизацию.
А теперь о М. (Это строго между нами, и вы не должны упоминать об этом даже
м-с Гордон). Эглинтон готовится к отъезду, оставляя в сознании бедной м-с Г.
страх, что она обманута, что никаких «Братьев» не существует, раз Эглинтон
отрицает их существование, и что «Духи» молчат по поводу этой проблемы. Затем на
прошлой неделе М., вмешавшись в пёструю толпу, взял этих призраков за горло, и в
результате неожиданное признание Братьев, их действительного существования и
чести, приобретённой персональным знакомством с «Просветлённым». Урок для вас и
других, извлечённый из вышеприведённого, может пригодиться в будущем, ибо
события будут расти и развиваться.
К.Х. – Синнетту
Получено в Аллахабаде 24 марта 1882 г.
(Конфиденциально)
Добрый друг, излагая это письмо, я не забуду повторить снова те многие
замечания, которые могли быть сделаны в отношении различных возражений, которые
мы имеем право выдвигать против спиритуалистических феноменов и медиумов. Мы
выполнили свой долг, и так как голос истины шёл по каналу, который лишь немногим
был приятен, то его объявили ложным, а заодно и Оккультизм. Время для споров
прошло, и час, когда будет доказано Миру, что оккультная наука вместо того,
чтобы быть, по словам доктора Чемберса, «абсолютным суеверием», как они склонны
думать, окажется объяснителем и разрушителем всех суеверий, этот час близок. По
причинам, которые вы поймёте, хотя сначала будете склонны рассматривать их (по
отношению к вам самим) как «несправедливые», я решил на этот раз, в виде
исключения, делать то, чего никогда раньше не делал, а именно,
персонифицироваться в другой форме, и, возможно, и характере. Поэтому у вас не
должно быть недобрых чувств к Эглинтону за испытываемое им удовольствие видеть
меня персонально, разговаривать со мною и быть «ошеломлённым» мною и
результатами моего посещения его на борту «Веги». Это будет сделано между 21-м и
22-м числом этого месяца, и когда вы будете читать это письмо, – это уже будет
«видением прошлого», если Олькотт отправит вам письмо сегодня.
«Всё сущее окутано тайной; мы разъясняем тайны тайнами», – скажете вы. Ну,
ну, для вас, как человека заранее предупреждённого это не должно быть тайной;
так как по нескольким причинам, причём одна другой благовиднее, я беру вас в
свои доверенные. Одна из них – чтобы уберечь вас от чувства (это слово звучит
странно – не правда ли?), когда вы об этом услышите. Так как он увидит нечто,
совсем отличающееся от действительного К.Х., хотя это будет всё же К.Х., то вам
не следует чувствовать себя обиженным со стороны своего трансгималайского друга.
Вторая причина – надо избавить этого беднягу от подозрения в хвастовстве; третья
и самая веская, хотя и не последняя, что теософия и её последователи должны быть
реабилитированы. Эглинтон возвращается домой, и если он после возвращения не
будет знать о Братьях, то для старой Е.П.Б. и Х.С.О. настанут горькие дни
испытаний. Мистер Хьюм упрекал, что мы не показались Эглинтону. Он насмехался и
бросал нам вызов появиться Ферну и другим. По причинам, которые он, может быть,
поймёт, а может быть и нет, но вы поймёте, мы не могли или, вернее, не хотели
этого делать, пока Эглинтон в Индии. К тому же у нас имелись не менее важные
причины, по которым мы запретили Е.П.Б. переписываться с ним или уделять ему
слишком много внимания в журнале «Теософ». Но теперь, когда он уже уехал и 22-го
будет находиться далеко в море, и когда не может быть места никаким подозрениям
в обмане ни против того или другого, настало время для эксперимента. Он думает
подвергнуть испытанию её – но будет испытан сам.
Поэтому, мой верный друг, и сторонник, будьте готовы. Так как я буду
рекомендовать Эглинтону в свою очередь миссис Гордон придерживаться
осторожности, то эта добрая леди может в этом отношении зайти слишком далеко,
принимая это a la lettre[32],
то я заранее снабжаю вас буллой для снятия печати с её уст.
А теперь о м-ре Хьюме. Он трудится для нас и определённо имеет право, чтобы
мы с ним считались – пока что. Я бы охотно написал ему сам, но вид моего
почерка, с которым он знаком, может произвести поворот в его чувствах к худшему,
прежде чем он потрудится прочесть то, что я хочу ему сказать. Не будете ли вы
так любезны, чтобы взять на себя эту деликатную задачу поставить его в
известность о том, что я сейчас пишу вам? Скажите ему, что имеются люди – враги,
которые горячо желают уличить Старую Леди в обмане, поймать её в ловушку, так
сказать, и что по этой самой причине я решился раз и навсегда покончить с этим
вопросом. Скажите ему, что воспользовавшись его советом, я – К.Х., покажусь
Эглинтону собственной персоной в действительности в море между 21-м и 22-м
числом этого месяца; и что если удастся образумить этого бунтовщика, отрицающего
существование «Братьев», то миссис Гордон и её супруг будут об этом факте
извещены немедленно. Это всё. Чтобы осуществить наш эксперимент, мы намеренно
ждали до его отъезда, а теперь – мы намерены действовать.
Всегда ваш, К.Х.
Предполагается, что до 25-го марта вы будете держать свои уста запечатанными
– как будто при смерти – после семидесяти лет. Никому ни слова, за исключением
м-с С., вашей доброй супруги, никто не должен знать ни слова из сего письма.
Этого я ожидаю от вашей дружбы и теперь подвергаю это испытанию. Мистеру Хьюму
вы можете писать сейчас с тем, чтобы он получил письмо 24-го марта после обеда.
Ваше будущее зависит от этого – от вашего молчания.
К.Х.
К.Х. – Синнетту
Написано поперёк строчек письма Е.П.Б. от 25 марта А.П.С.
Однако содержание обоих писем не имеет никакого отношения одно к другому.
Новый «руководитель» пока что должен вам сказать несколько слов. Если вам
небезразличны наши будущие отношения, то лучше постарайтесь повлиять на вашего
друга и коллегу мистера Хьюма, чтобы он отказался от своей безумной идеи
отправиться в Тибет. Неужели он действительно думает, что если мы разрешим, то
он или какая-нибудь армия пелингов будет в состоянии отыскать нас или же
принести обратно известие, что мы, в конце концов, оказались «лунным светом»,
как он это называет. Сумасшедший тот человек, кто думает, что даже Британское
правительство достаточно сильно, богато и могущественно, чтобы помочь ему в
осуществлении его безумного плана! Если мы желаем чтобы кто-либо узнал нас, то
этот человек найдёт нас у самых границ. Те же, кто восстановили против себя
Коганов, как это сделал он, те не найдут нас, даже если бы они пошли на Лхассу с
целой армией. Осуществление его планов было бы сигналом для абсолютного
разобщения вашего мира и нашего. Его идея обратиться к Правительству за
разрешением отправиться в Тибет смешна. Он встретится с опасностями на каждом
шагу и даже не услышит каких-либо вестей ни о нас самих, ни о нашем даже
приблизительном местопребывании. Вчера вечером нужно было отправить письмо ему и
миссис Гордон. Коган запретил это. Добрый друг, вы предупреждены – действуйте
соответственно.
К.Х.
К.Х. – Синнетту
Я только что взял вашу записку с того места, куда она была положена; хотя я
мог и иным путём узнать её содержание, я знал, что вы предпочтёте, чтобы записка
сама перешла в мои руки. Разве это кажется вам ничтожным делом, что вы провели
прошлый год, занимаясь только «семейными обязанностями»? Но что заслуживает
лучшую награду, какая дисциплина лучше, как не ежедневное и ежечасное выполнение
долга? Поверьте мне, мой «ученик», что мужчина или женщина, помещённые Кармой
среди малых простых обязанностей, жертв и любвеобильной доброты, – верным их
выполнением поднимутся к большим мерам Долга, Жертвы, Милосердия и Сострадания
ко всему Человечеству, и какой лучший путь к Озарению вы можете избрать, как не
ежедневное покорение себя, проявление упорства в достижении цели, несмотря на
отсутствие видимого психического успеха и перенесение несчастий со спокойным
мужеством, которое превращает их в духовное продвижение, так как добро и зло не
должны измеряться по событиям на нашем физическом плане. Не будьте обескуражены
тем, что ваша практика отстаёт от вашего устремления; всё же, допуская это, не
удовлетворяйтесь, так как вы ясно знаете, что у вас слишком часто бывает
склонность к ментальной и моральной лени, более склонной отдаться течениям
жизни, чем идти своим собственным путём. Ваш духовный прогресс значительно
больше, чем вы знаете или можете себе осознать, и вы правильно поступите,
поверя, что такое развитие само по себе более важно, чем его осознание вашим
сознанием на физическом плане. Я теперь не хочу затрагивать другие темы, так как
настоящее письмо является сочувственным признанием ваших усилий и серьёзным
ободрением для сохранения спокойствия и храбрости духа по отношению к внешним
событиям в настоящее время и надежду на будущее во всех планах.
Истинно ваш, К.Х.
К.Х. – Синнетту
Лондон, 27 апреля.
Мистеру А.П. Синнетту, редактору «Пионера» в Аллахабаде.
Мой добрый друг!
Хотя мистер Эглинтон обещал возвратиться к концу июня, он не сможет этого
сделать после той опасности, которая угрожала в самый день его отъезда из
Калькутты, если он не будет тщательно защищён от повторений такого позорного
случая. Если мистер Хьюм стремится заполучить его, то пусть, за неимением
чего-либо лучшего, предложит ему место личного секретаря на год или около того
теперь, когда мистер Дэвисон ушёл. Если вы и мистер Хьюм действительно так
сильно хотите меня увидеть (вернее – моё астральное «Я»), то теперь для вас
имеется шанс. Е.П.Б. слишком стара и недостаточно пассивна. Кроме того, слишком
много она оказала услуг, чтобы её теперь принуждать. С мистером Эглинтоном же,
при его желании, это легко сделать. Поэтому используйте предлагаемый вам шанс
теперь, так как через год будет уже слишком поздно.
Ваш К.Х.
К.Х. – Синнетту
(письмо не имеет начала)
Какая постыдная жизнь. Я попытаюсь сделать из него вегетарианца и
трезвенника. Абсолютное воздержание от мяса и спиртных напитков очень мудро
предписано м-ром Хьюмом, если он хочет достигнуть хороших результатов. В хороших
руках Э. может принести огромную пользу Т.О. в Индии, но для этого он должен
пройти тренировку очищения. До его отъезда (т.е. до отъезда Э.) М. пришлось
подготавливать его в течение шести недель, иначе для меня было бы невозможно
проецировать в его атмосферу даже отражение «моего двойника». Я уже сказал вам,
мой дорогой друг, что то, что он видел, не был я. Также я не смогу проецировать
это отражение для вас, если он не будет тщательно очищен. Поэтому, так как
теперь обстоят дела, мне нечего возражать против условий мистера Хьюма в таком
виде, в каком они изложены в его последнем «официальном» письме, за исключением
поздравлений его от всего моего сердца. По той же самой причине для меня
невозможно ответить ему на его вопросы именно сейчас. Пожалуйста, пусть он имеет
терпение в деле Э. В Лондоне среди спиритуалистов зарождаются и начинают
действовать грязные заговоры; и я не совсем уверен, что Э. устоит против потока,
угрожающего его поглотить, если они не получат от него хотя бы частичного
отречения. Мы отступили от нашей обычной тактики, и эксперимент с ним был
проделан на «Веге» исключительно ради блага некоторых англо-индийских теософов.
Мистер Хьюм выразил своё удивление, что даже «духи» Э-на ничего не знали о нас,
и что вопреки интересам дела мы не показались даже ему. С другой стороны,
калькуттские спиритуалисты и миссис Гордон вместе с ними восторжествовали, и
полковник Г. последовал их примеру. Незначительное время, пока он находился в
Калькутте, «дорогие ушедшие» окутались ароматом святости, а «Братья» в оценке
общественности очутились довольно низко. Многие из вас думали, что наше
появление перед Э. «спасло бы ситуацию» и заставило бы спиритуалистов признать
Теософию. Так и быть, мы исполнили ваше желание. М. и я решили показать вам, что
не было никакого основания для таких надежд. Фанатизм и слепота спиритуалистов,
подкармливаемая эгоистическими побуждениями профессиональных медиумов, неистовы,
и оппоненты теперь в отчаянии. Мы должны дать развиться естественному ходу
событий и можем помочь наступающему кризису всё более и более частыми
разоблачениями. Нам ничего не дало, если бы мы форсировали события, так как это
создало бы лишь «мучеников» и дало бы им предлог для новой мании.
Поэтому, пожалуйста, имейте терпение. М-р Хьюм, если только он будет и в
дальнейшем упорствовать в своих решениях, имеет перед собою великий и
благородный труд истинного основателя новой общественной эры философских и
религиозных реформ. Это так широко и благородно задумано, что если, как я
надеюсь, мы, наконец, придём к соглашению, то ему вполне хватит работы в течение
того промежутка времени, который мне нужен для испытания и подготовки Эглинтона.
Через несколько дней я напишу мистеру Хьюму и отвечу ему по всем пунктам, причём
объясню ему положение дел, как я понимаю. Пока было бы хорошо показать ему это
письмо. Ваша рецензия «Совершенного Пути» более совершенна, нежели замысел
автора. Благодарю вас за ваши добрые услуги, мой друг. Вы начинаете привлекать к
себе внимание Когана. И если бы вы только знали, какое значение это имеет, вы не
стали бы до точности вычислять, на какую награду вы вправе рассчитывать за
некоторые упомянутые недавние услуги.
Искренне ваш, К.Х.
Субба-Роу – Синнетту
Трипликейн, Мадрас, 7 мая 1882 г.
Дорогой Сэр!
В течение последних трёх месяцев мадам Блаватская несколько раз просила меня
дать вам практические наставления по нашей оккультной науке, какие позволительны
по отношению к человеку вашего положения; а теперь мне приказано... помочь вам
приподнять часть первой завесы тайны. Едва ли мне нужно сказать вам здесь, что
от Махатм не следует ожидать, что они возьмутся за труд лично наставлять и вести
наблюдение за начинающими, подобными вам, как бы искренна и серьёзна ни была
ваша вера в их существование и в реальность их науки и ваше стремление изучить
тайны этой науки. Когда вы больше узнаете о них и об их своеобразном образе
жизни, я уверен, что вы не будете склонны упрекать их за то, что они лично не
преподают вам тех знаний, к которым вы так стремитесь.
Ставлю вас в известность, что обещанная вам помощь будет оказана, если вы
согласитесь на следующие условия:
1. Вы должны дать мне ваше слово чести, что вы никогда и никому не раскроете
Тайн, сообщённых мною, независимо от того, принадлежат ли они Теософскому
Обществу или нет, если вы заранее не получите моё разрешение.
2. Вы должны вести такую жизнь, которая бы полностью согласовывалась с духом
правил, которые уже были даны вам для руководства.
3. Вы должны снова повторить ваше обещание способствовать всеми силами,
поскольку это в вашей власти, целям Теософического Общества.
4. Вы должны строго действовать по указаниям, которые будут вам даны во время
обещанного обучения.
К сказанному я должен добавить, что что-либо подобное колеблющемуся состоянию
ума в отношении реальности оккультной науки и эффективности предписанных
процессов может воспрепятствовать получению желаемых результатов.
Я надеюсь, что вы будете так любезны, что в вашем ответе на это моё письмо
сообщите мне, знаком ли вам санскритский алфавит и можете ли вы произносить
санскритские слова правильно и ясно.
Остаюсь искренне вашим, Т. Субба Роу
Получено Хьюмом в Симле 1882 г.
Заметки К.Х. по поводу главы введения, озаглавленной Хьюмом «БОГ» и
предназначенной быть предисловием к изложению оккультной философии (сокращённо).
Ни философия наша, ни мы сами не верим в Бога, менее всего в того,
местоимение которого требует прописной буквы. Наша философия такова, как её
определяет Гоббс. Она есть преимущественно наука следствий по их причинам и
причин по их следствиям, а так как она является так же и наукой творений,
выводимых от первоначала, как это определяет Бэкон, то прежде чем принять такое
начало, мы должны знать его и не имеем права даже допустить его возможность. Всё
ваше объяснение основано на одном единственном допущении, сделанным просто,
чтобы аргументировать в прошлом октябре. Вам было сказано, что наше знание
ограничивается этой нашей солнечной системой; следовательно, как философы,
желающие быть достойными этого имени, мы не можем ни отрицать, ни утверждать
существование того, что вы называете высшим, всемогущим, разумным существом,
некоторым образом вне границ этой солнечной системы. Но если подобное
существование и не вполне невозможно, всё же, если только однообразие законов
природы не нарушается в этих пределах, мы утверждаем, что оно в высокой степени
невероятно. Тем не менее мы особо резко отрицаем позицию агностицизма в этом
направлении и в пределах солнечной системы. Наша доктрина не знает компромиссов.
Она либо утверждает, либо отрицает, ибо даёт лишь то, что знает как Истину.
Потому мы отрицаем Бога как философы и как Буддисты. Мы знаем планетные и другие
духовные существования и мы знаем, что в нашей системе нет такого существа, как
Бог личный, либо безличный. Парабрахман не есть Бог, но абсолютный и неизменный
закон, а Ишвара есть следствие Авидьи и Майи, невежество, основанное на великом
заблуждении. Слово «Бог» было изобретено для определения неизвестной причины тех
следствий, которыми, не понимая их, восхищался либо устрашался человек. А так
как мы утверждаем и в состоянии доказать то, что мы утверждаем – то есть знание
этой причины и причин, то мы можем настаивать, что нет Бога или Богов за ними.
Идея Бога не врождённое, но приобретённое понятие, и у нас лишь одно положение
общее с теологами – мы раскрываем Беспредельность. Но тогда как мы даём всем
феноменам, происходящим из бесконечного и беспредельного пространства,
продолжительность и движение, материальную, естественную, разумную и известную
(по крайней мере нам) причину, теисты приписывают им духовные,
сверхъестественные и неразумные и неизвестные причины. Бог теологов просто
воображаемая мощь, un loup garou[33],
как это выразил Д’Голбах – мощь, которая никогда ещё не манифестировала себя.
Наша главная задача освободить человечество от этого кошмара, учить человека
добродетели ради её самой; учить проходить жизнь, полагаясь на самого себя,
вместо того, чтобы опираться на богословский костыль, который бесчисленные века
был непосредственной причиной почти всех человеческих бедствий. Пантеистами нас
могут назвать – агностиками никогда. Если люди готовы принять и рассматривать
как Бога нашу Единую Жизнь – неизменную и бессознательную в своей вечности, они
могут это делать, и таким образом придержаться ещё одного гигантски ложного
наименования. Но тогда им придётся сказать со Спинозою – «Не существует, и мы не
можем представить себе иной субстанции, нежели Бог»; или как этот несчастный
философ говорит в своём 14-ом предложении – «praeter Deum neque dari neque
concepi potest substantia» – и таким образом стать пантеистами... Кто, как не
теолог, вскормленный на тайне и на самом нелепом сверхнатурализме, может
вообразить самосуществующее существо, в силу необходимости бесконечное и
всемогущее, вне проявленной, бесконечной Вселенной. Слово «бесконечность» – лишь
отрицание, которое исключает понятие пределов. Совершенно очевидно, что
существо, независящее и всемогущее, не может быть ограничено ничем вне его
самого: ничто не может быть вне его – даже пустота. Где же тогда место для
материи, для этого проявленного мира, хотя бы даже он был ограниченным? Если мы
спросим теистов – есть ли ваш Бог пустота, пространство или материя? – Они
ответят – нет. Тем не менее, они утверждают, что их Бог проникает материю, хотя
он сам и не материя. Когда мы говорим о нашей Единой Жизни, мы тоже говорим, что
она проникает в сущность каждого атома материи, и потому она не только имеет
соответствие с материей, но также и все её свойства и т.д. Следовательно, она
материальна, т.е. сама есть материя. Как может разум произойти из неразумности?
– спрашивали вы меня в прошлом году. Каким образом могло разумное человечество –
человек – будучи венцом разума, развиться из слепого, неразумного закона или
силы? Но, раз мы рассуждаем по этому направлению, я в свою очередь могу
спросить: как могли прирождённые идиоты, неразумные животные и все остальные
«творения» быть созданными или развиться из абсолютной Мудрости, если она
представляет из себя мыслящее, разумное Существо, творца и Владыку Вселенной?
«Каким образом, – говорит доктор Кларк в своём исследовании доказательств
существования Божества, – Бог, создавший глаз, не будет видеть, Бог, создавший
ухо, не будет слышать?» – Но, согласно этому методу рассуждения, они должны
будут признать, что создавая идиота, Бог – идиот, что он, создавший столько
неразумных существ, столько физических и моральных чудовищ, должен быть
неразумным существом.
Мы не Адвайтисты, но наше учение, почитая Единую Жизнь, тождественно с
учением Адвайты в отношении к Парабрахману. И ни один адвайтист, обладающий
истинно философским умом, никогда не назовёт себя агностиком, ибо он знает, что
он есть Парабрахман и тождественен во всех отношениях с Мировой Жизнью и Душой –
Макрокосм есть микрокосм, и он знает, что нет Бога вне его, нет творца, нет и
существа. Найдя гнозис, мы не можем показать ему спину и сделаться агностиками.
Допустив мысль, что даже Высочайшие Дхиан-Коганы способны заблуждаться под
влиянием иллюзий, воистину для нас не существовало бы реальности
действительности, и оккультная наука стала бы такой же великой химерой, как и
Бог. Если глупо отрицать то, чего мы не знаем, то ещё нелепее приписывать тому
неизвестные законы.
Согласно логике «ничто» есть то, о чём всё может быть справедливо отрицаемо и
ничто не может быть воистину утверждаемо. Поэтому понятие о конечном или
бесконечном «ничто» есть противоречие в определениях. И тем не менее, согласно
теологам – «Бог, самосущее существо, есть наиболее простое, неизменяемое,
беспорочное существо; вне делимости, образа, движения или каких-либо других
подобных свойств, находимых нами в материи. Ибо все подобные свойства так
очевидно и неизбежно предполагают конечность в самом понятии и решительно
несообразны с совершенной бесконечностью». Потому Бог, предлагаемый здесь
почитанию XIX столетия, лишён всех качеств, о которых человеческий мозг может
установить суждение. Что же в действительности это есть, как не существо, о
котором они ничего не могут утверждать, что не было бы сейчас же опровергнуто?
Их собственная Библия, их Откровение разрушают все моральные понятия, которые
они нагромождают на Него, разве только что они признают совершенством качества,
которые здравый смысл и разум каждого человека называет недостатками, гнусными
пороками и грубым беззаконием. Более того, тот, кто читает наши Буддийские
писания, написанные для суеверных масс, не найдёт в них демона такого
мстительного, несправедливого, жестокого и тупого, как этот небесный тиран, на
которого Христиане так щедро расточают своё раболепное обожание, а Богословы
нагромождают все те совершенства, которые опровергаются на каждой странице их
Библии. Воистину ваша теология создала своего Бога лишь для того, чтобы
уничтожить его по частям. Ваша церковь – баснословный Сатурн, рождающий детей,
чтобы пожрать их.
Теперь о Космическом Разуме. Несколько размышлений и доводов должны
поддерживать каждую новую идею. Например: мы убеждены в обвинении нас в
следующих противоречиях.
1. Мы отрицаем существование мыслящего, сознательного Бога на том основании,
что подобный Бог должен быть обусловленным, ограниченным и подверженным
изменениям, следовательно не бесконечным.
2. Если он представлен нам как вечное, неизменное и независимое существо,
лишённое всякой крупицы природы в себе самом, тогда мы отвечаем, что это не
существо, но непреложный, неизменный, слепой принцип – закон. Однако они
возразят нам, что мы верим в Планетных Духов и наделяем их космическим разумом,
и это должно быть объяснено.
Наши доводы могут быть суммированы так:
1. Мы отрицаем нелепое предположение, что может быть даже в беспредельной и
вечной Вселенной два бесконечных, вечных и вездесущих Бытия.
2. Материя, мы знаем, вечна, не имеет начала,
а) ибо материя есть сама Природа;
б) и то, что не может уничтожить себя и неуничтожаемо, существует непреложно,
и потому оно не может иметь начала, равно как не может и перестать существовать;
в) накопленный опыт бесчисленных веков, так же как и точная наука, показывают
нам материю (или Природу) действующей присущей ей особой энергией. Ни один из
атомов этой материи никогда не находится в состоянии абсолютного покоя, и потому
она всегда должна была существовать, т.е. её материал – вечное изменение форм,
комбинаций и свойств, но её принципы или элементы абсолютно неразрушимы.
3. Что же касается Бога, которого никто, никогда и нигде не видел, то если он
не есть сама сущность и природа этой беспредельной и вечной материи, её энергия
и движение, то и мы не можем рассматривать его как вечного или бесконечного или
самосущего. Мы отказываемся принять существо или бытие, о котором абсолютно
ничего не знаем:
а) Ибо нет места ему при наличности материи, неопровержимые свойства и
качества которой вполне нам известны.
б) Если он или оно есть лишь часть этой материи, то нелепо утверждать, что он
двигатель и правитель того, чего сам он представляет лишь зависящую частицу.
в) И, если они скажут нам, что Бог есть самосущий, чистый дух, независящий от
материи (внекосмическое божество) мы ответим, что даже допуская возможность
такой невозможности, то есть его существования, мы тем не менее утверждаем, что
чисто нематериальный дух не может быть разумным, сознательным правителем, так же
не может обладать ни одним из качеств, которыми его наделяет теология и, таким
образом, подобный Бог становится снова лишь слепой силой. Разум, присущий нашим
Дхиан Коганам, есть способность, которая может принадлежать лишь проявленным или
одушевлённым существам, как бы непроницаема или, вернее, невидима ни была
материальность их существа. Разум требует необходимости мышления. Чтобы мыслить
мы должны иметь представления. Представления предполагают чувствования, которые
физически материальны. Каким же образом что-либо материальное может принадлежать
чистому духу? Если возразят, что мысль не может принадлежать материи, мы
спросим: почему? Мы должны иметь неопровержимые доказательства этого
утверждения, прежде чем примем его. Теолога мы спросим, что препятствует его
Богу, раз он признанный Создатель всего сущего, наделить материю способностью
мышления? Получив ответ, что, очевидно, Ему не захотелось этого сделать, и что
это такая же тайна, как и невозможность, мы будем настаивать на разъяснении,
почему более невозможно, чтобы материя создала дух и мысль, нежели духу и мысли
Бога проявить и создать материю?
Мы не склоняем головы до земли перед тайною разума, ибо мы проникли её много
веков назад. Отбрасывая с презрением теистическую теорию, мы точно так же
отклоняем и автоматическую теорию, учащую, что состояние сознания происходит
движением мозговых молекул; так же мало чувствуем мы уважения к другой гипотезе
– порождения молекулярного движения сознанием. Тогда во что же мы верим? – Мы
верим во много осмеянный флогистон и в то, что некоторые физики назвали бы
постоянным, хотя и абсолютно неприметным (обычным чувствам) движением или
воздействием одного вещества на другое – в пульсацию инертной материи – её
жизнь. Тела Планетных Духов образованы из вещества, которое Пристли и другие
называют флогистоном и для которого мы имеем другое название. Эта субстанция в
своём высочайшем седьмом состоянии являет материю, которая облекает формы
высочайших и чистейших Дхианов, тогда как её самое низкое и наиболее плотное
состояние (тем не менее настолько неощутимое, что наука называет это энергией
или силою) служит покрытием Планетным Духам первой или низшей степени. Другими
словами, мы верим только в материю как видимую природу и в материю в её
незримости, как невидимый, вездесущий, всемогущий Протеус[34],
в её непрерывном движении, которое есть её жизнь, и которое Природа выявляет из
себя, ибо она есть Великое Всё, вне которого ничто не может существовать. Как
правильно утверждает Беллинджер, «движение есть род существования, которое
неизбежно вытекает из сущности самой материи: материя движется своей особой
энергией, её движение обязано силе, которая является врождённой, разнообразие
движения и феноменов проистекающих происходит от многообразия свойств, качеств и
комбинаций, которые первообразно находятся в первобытной материи», соединением
которых является Природа, и о них ваша наука знает меньше, нежели любой из наших
тибетских погонщиков яков о метафизике Канта. Существование материи,
следовательно, есть факт, существование движения – другой факт, их самосущность
и вечность или неуничтожаемость – третий факт. И представление чистого Духа как
Существа или Бытия – называйте это как хотите – есть химера, величайшая
нелепость!
Наши представления о добре и зле. Зла нет как такового, а есть лишь
отсутствие добра. Зло существует лишь для того, кто становится его жертвой. Оно
происходит от двух причин, и не более нежели добро является независимой причиной
в природе. Природа лишена добра и зла, она лишь следует неизменным законам,
давая жизнь и радость или посылая страдания и смерть и разрушая созданное ею.
Природа имеет противоядие для каждого яда, и её законы – воздаяние за каждое
страдание. Бабочка, истреблённая птицею, становится этой птицей, и маленькая
птица, убитая животным, переходит в более высокую форму. Это есть слепой закон
непреложности и вечная приспособляемость выявлений, и потому он не может быть
назван Злом в Природе. Истинное зло порождается человеческим рассудком, и его
происхождение всецело связано с рассуждающим человеком, который разобщил себя с
природой. Таким образом, лишь само человечество является истинным источником
зла. Зло есть преувеличенное добро, порождение человеческого себялюбия и
жадности. Вдумайтесь глубже – и вы найдёте, что кроме смерти, которая не есть
зло, но неизбежный закон, и несчастных случайностей, которые всегда найдут
воздаяние в будущей жизни – происхождение каждого зла, большого либо малого,
заключено в человеческом действии, в человеке, разум которого делает его
единственным свободным деятелем в природе. Не природа порождает болезни, но
человек, миссия и удел которого в экономии природы умирать естественной смертью
от старости; за исключением случайностей, ни один дикарь или дикий зверь не
умирает от болезни. Еда, половые функции, питьё есть естественные необходимости
жизни, но излишества в них приносят болезнь, несчастье, страдание умственное и
физическое, и всё это передаётся как величайшие бедствия будущим поколениям,
потомству преступников. Честолюбие, желание обеспечить благополучие и удобство
тех, кого мы любим, приобретением почестей и богатств, достойные похвалы и
естественные чувства, но когда они превращают человека в честолюбивого жестокого
тирана, скупца, себялюбивого эгоиста, они приносят многочисленные бедствия
окружающим его, как нации, так и отдельным личностям. Таким образом, всё это –
еда, богатство, честолюбие и тысяча других вещей, которые мы должны оставить
неупомянутыми, становятся источником и причиной зла через излишества так же, как
и через отсутствие их. Сделайтесь объедалой, развратником, тираном, и вы
становитесь породителем болезней, человеческих страданий. Лишённые всего этого,
вы умираете с голода, вас презирают, как ничтожество, и большинство из ваших
сотоварищей делает из вас мученика на всю вашу жизнь. Потому не природа и не
воображаемое Божество должны быть порицаемы, но человеческая природа, ставшая
низкой через себялюбие. Подумайте хорошенько над этими несколькими словами:
отыщите каждую причину зла, которую только вы можете себе представить, и
проследите её до самого её возникновения, и вы разрешите одну треть всей
проблемы зла. И теперь, допустив некоторые бедствия, которые естественны и не
могут быть избегнуты, но так малочисленны, что я призываю всех метафизиков
Запада назвать их злом или проследить их непосредственно до независимой причины,
я укажу главную причину почти двух третей бедствий, которые преследуют
человечество с тех пор, как эта причина сделалась мощью. Это религия, в какой бы
то ни было форме и в какой бы ни было национальности. Это жреческая каста,
священнослужители и церкви. Именно в этих иллюзиях, на которые человечество
взирает как на священные, должен он отыскать источник бесчисленных бедствий,
которые являются великим проклятием человечества и которые почти подавили
человека. Невежество создало Богов, и хитрость извлекла выгоды из
представившегося благоприятного случая. Посмотрите на Индию и на Христианство,
на Ислам, Иудаизм и фетишизм. Это священнослужительский обман, который
представил этих Богов такими устрашающими человеку; это религия, которая создаёт
из него себялюбивого ханжу, фанатика, ненавидящего всё человечество вне своей
секты, не делая его лучше или более моральным; это вера в Бога и Богов, которая
делает две трети человечества рабами горсти тех, которые обманывают их под
лживым предлогом спасения их. Разве не готов человек совершить всякого рода зло,
если ему скажут, что его Бог или Боги требуют это преступление? – Добровольная
жертва воображаемого Бога, презренный раб своих искусных священнослужителей,
ирландский, итальянский и славянский крестьянин уморит с голоду себя и будет
смиренно смотреть на голод и нищету своей семьи, чтобы накормить и одеть своего
священника и Папу. Две тысячи лет Индия стонет под тяжестью каст – одни Брамины
откормлены на жиру страны. А ныне последователи Христа и Магомета перерезают
друг другу горло во Имя и для большей славы своих верований. Запомните, сумма
человеческого бедствия не уменьшится до тех пор, пока лучшая часть человечества
не разрушит во имя Истины, нравственности и всеобщего милосердия алтари этих
лживых Богов.
Если возразят, что мы тоже имеем храмы, что у нас тоже имеются
священнослужители и что наши ламы тоже живут на доброхотные деяния..., доведите
до их сведения, что вышеперечисленные объекты имеют общего со своими Западными
эквивалентами только название. Так в наших храмах не поклоняются ни Богу, ни
богам, только трижды священной памяти высочайшего и святейшего человека, какой
когда-либо жил. Если наши ламы, чтобы почитать братство Бхикку, учреждённое
самим нашим Благословенным Учителем, пускаются в путь с тем, чтобы кормиться у
мирян, то о последних, числом от 5 до 25 000, заботятся и кормят их Самгха
(братство ламаистких монахов); монастырь снабжает необходимым бедных, больных и
страждущих. Наши ламы принимают съестное, но никогда не принимают денег, и это в
тех храмах, где людям объясняется и внушается, где исток зла. Им также преподают
четыре благородных истины – ariya sakka, и цепь причинности (12 нидан) даёт им
разрешение проблемы происхождения и разрушения страдания.
Читайте Махаваггу и старайтесь понять не предубеждённым западным умом, а
духом интуиции и истины, что полностью Озарённый говорит в первой Кхандхака.
Позвольте мне для вас перевести: «В то время Благословенный Будда был в Урувелле
на берегах реки Неровигара, когда Он отдыхал под Бодхи Деревом Мудрости после
того, как он стал уже Самбуддха, и в конце седьмого дня сосредоточив свой ум на
цепи причинности, сказал так: из Невежества происходят самкхары тройной природы
– продукции тела, речи и мыслей. Из самкхар происходит сознание, из сознания
происходит название и форма, из этого происходит шесть сфер (шесть чувств,
седьмое принадлежность озарённых); от них происходит соприкасание, и из него
происходит ощущение; из этого происходит жажда (или Желание, Кама, Танха), из
жажды – привязанность, существование, рождение, старость и смерть, печаль,
сетование, страдание, уныние и отчаяние. Опять посредством уничтожения
невежества уничтожаются санкхары и их сознание, название и форма, шесть сфер,
соприкасание, ощущение, жажда, привязанность (эгоизм), существование, рождение,
старость, смерть, печаль, сетования, страдания, уныние и отчаяние. Таково
прекращение всего этого множества страдания».
Зная это, Благословенный произнёс следующие торжественные слова: «Когда
истинная сущность вещей становится ясной медитирующему Бикшу, тогда исчезают все
его сомнения, так как он узнал, какова эта сущность и что является её причиной.
Из невежества происходит всё зло. Из знания приходит прекращение всего этого
множества несчастий, и тогда медитирующий Брахман рассеивает полчища Мары
подобно солнцу, освещающему небо».
Медитация здесь обозначает сверхчеловеческие (не сверхъестественные) свойства
или архатство в его высочайших и духовных силах.
Переписано в Симле 28 сентября 1882 г.
[32] В прямом
смысле слова, без преувеличения.
[34] Протей –
в греческой мифологии бог, наделённый вещим даром и способностью
принимать любой облик. Античные философы-стоики видели в Протее символ
вечной материи.
К началу страницы → К оглавлению Писем Махатм
|
