В соответствии с утверждением восточной философии, единство,
составленное из «множества существ, элементов или форм»,
является сложным единством на уровне Майи — иллюзии,
или невежества. Единое универсальное божественное Единство
не может быть дифференцированным целым, каким бы
«гармоническим» оно ни было. Организованность подразумевает
воздействие какой-либо внешней силы на имеющийся в наличии
материал, а потому никак не может сочетаться с самосущим,
вечным и необусловленным Абсолютным Единством.
Эта Единая Сущность — абсолютный разум и абсолютное
существование (и следовательно, не-разум и не-существование
для конечного и обусловленного человеческого восприятия) —
является «неделимым, выходящим за пределы понимания и
не поддающимся описанию, субстратом всего». Так учит
вступительная станца Ведантасары.
Так как же может Бесконечное и Беспредельное,
необусловленное и абсолютное иметь какие-то
размеры? Приведенное в письме описание подходит разве
что к уменьшенному отражению несотворенного луча на
майявическом уровне или в нашей феноменальной Вселенной,
к одному из конечных элохимов, которых, по всей
вероятности, на самом деле имел в виду наш корреспондент.
Для (философски) неподготовленного пантеиста,
отождествляющего объективный Космос с абстрактным Божеством
и считающего Божество и Космос синонимическими понятиями,
форма иллюзорной объективности по необходимости должна быть
формой Божества. Для (философски) подготовленного пантеиста
абстракция, или ноумен, является непознаваемым
Божеством, единой вечной реальностью — бесформенной,
поскольку она однородна и неделима; безграничной,
поскольку она вездесуща (ибо в противном случае противоречие
наблюдалось бы не только в словах, но и в идеях); а
конкретная феноменальная форма — ее носитель — не что
иное, как заблуждение постоянно обманывающих нас физических
чувств.
«Так же ли вечна природа, как и Бог?» Зависит от того, что в
данном случае называется «природой». Если имеется в виду
объективная феноменальная природа, то ответ будет следующим:
хотя эта природа и сохраняется в латентном состоянии в
божественном воображении, проявляется она лишь периодически
и потому не может быть вечной. Но «абстрактная» природа и
Божество (то, что наш корреспондент называет «Самосущей
причиной, или Богом») — неразделимы и даже идентичны.
Теософия против того, чтобы о Самосущей Причине, или
Божестве, говорили в мужском роде. В данном случае теософия
предпочитает местоимение Оно — постольку, поскольку
эта «Причина» — бескорневой корень всего, и потому ее
нельзя назвать ни мужским, ни женским, ни каким-либо другим
атрибутом, ибо всякий признак является обусловленным,
конечным и ограниченным и, следовательно, в данном случае
абсолютно неприменимым. Собственное признание нашего
уважаемого корреспондента в том, что он не может «думать ни
о чем в природе — будь то дух [!], душа или Бог [!!] — не
представляя себе размера, формы, численности и
взаиморасположения», является живым примером прискорбного
духа антропоморфизма, характерного для нашего столетия.
Именно этот теологический и догматический антропоморфизм
произвел на свет и является законным родителем материализма.
Но если мы поймем, что форма есть просто временное
восприятие, зависящее от наших физических чувств и
особенностей нашего физического мозга, и per se не
существует, иллюзорное мнение, что бесформенная причина не
может быть причиной формы, быстро исчезнет.
Представление о Космосе как о некоем ограниченном
пространстве, имеющем три измерения — длину, ширину и
высоту, вполне согласуется с механистическими
представлениями; но оно неприменимо в метафизике и
трансцендентальной философии. Говорить, что
«Истинное знание о Боге есть знание Формы Бога», значит
игнорировать даже экзотеризм Ветхого Завета. «И говорил
Господь к вам из среды огня; глас слов Его вы
слышали, но образа не видели...» (Втор., IV,
12).
А думать о Творце Всего как об имеющем «размеры, форму,
численность и расположение», значит думать о конечном и
обусловленном личностном Боге, который может быть только
частью В сего. И если это так, то почему эта часть
должна быть лучше других, ей подобных? Почему бы тогда не
верить и в других богов — иные лучи Всеобъемлющего Света? И
выражение: «Среди богов кто подобен Тебе, О Господь» — вовсе
не означает, что Бог, к которому обращаются подобным
образом, действительно является «богом богов» или хотя бы
чем-то лучше других богов, своих собратьев; но просто лишний
раз показывает, что каждый народ выбирал себе собственного
бога, после чего в великом своем невежестве и суеверии
поклонялся и молился этому богу, стараясь польстить ему,
чтобы умилостивить. Политеизм при подобных воззрениях
был бы куда более рационален и философичен, нежели
антропоморфический монотеизм.
*
Было опубликовано в журнале «Lucifer», vol. II, № 8,
April, 1888, p. 155—160; на русском языке — Блаватская
Е.П. Что есть Истина? — М., Сфера, 1999. С. 132—144.
Пер. Ю.А.Хатунцева.
К началу страницы → Сборник "Происхождение Начал". Оглавление